Свистопляска
Шрифт:
— Вежховицкий, — задумчиво произнёс майор, — Вежховицкий, так, так…
— Неизвестно, Вежховицкий ли это, — повторил сержант.
Майор, не удержавшись, слегка пожал плечами, а я опять подумала — он знает больше всех нас, Не исключая и сержанта. Разве что Яцек может с ним конкурировать в этом отношении, но в данный момент Яцека с нами не было.
— Значит, так, — распорядился майор, — сейчас вы возвращаетесь к своей «кукле». Сержант, убедитесь предварительно, что вокруг спокойно, этот гипс очень бросается в глаза… Прочешите местность.
— А долго мне ещё придётся в нем ходить? — недовольно
— Пока не зарастёт перелом. Пан — молодой, здоровый человек, думаю, шести недель хватит, — ответил майор, не то на полном серьёзе, не то шутил, мы не поняли.
— О, Езус-Мария!
— А вы как считали? И не вздумайте показаться без гипса, тогда не только конец нашим планам, но и вам. Неужели не понятно? Да и меня подведёте, и нашего доктора. Привлекут к ответственности, и ещё неизвестно, чем это для нас обернётся. Очень прошу не забывать об этом.
Болек покраснел, потом побледнел, потом опять покраснел и неуверенно взялся за костыли.
Я сочла нужным вмешаться:
— Подождите минуточку. Я что думаю… Когда Болек добирался сюда, к вам, пан майор, он был в сравнительной безопасности. Опекуны убедились — у него перелом, и помчались докладывать боссу, так что у нас есть все основания полагать — парня никто не видел. Иное дело теперь. Первый шок миновал, у бандитов появилось время, могут организовать наблюдение. А гипс и в самом деле чрезвычайно бросается в глаза, думаю, во всей Крынице сейчас нет второго такого, с гипсом. Парня сразу засекут. Да и как он с такой ногой в мою машину влезет? Нет, надо сделать так: пусть у парня гипс будет съёмный. Разрежем аккуратненько, снимем это громоздкое хозяйство, Болек незаметно проберётся к себе в больницу, думаю, даже если наблюдатель и поставлен, не обратит на него внимания, ведь его нацелили на гипс, на инвалида. А в палате Болек опять натянет на себя гипс, пластырем прилепит, чтобы держался как надо. Должны же в больнице быть пластыри, даже если в палате не окажется, незаметно, выкрадет из аптечки, мы потом подбросим. Я сама куплю, если Яцек не купит, теперь это не проблема, из-за пары пластырей не разорюсь. И ляжет на койку вместо «куклы».
Подумав, майор согласился с моим предложением. И в самом деле, с помощью двух нормальных ног Болек за две минуты доберётся до своей койки в больнице, а вот доставка его в гипсе превращается в серьёзную проблему.
Предложение приняли, и тут сразу возникла очередная проблема: чем гипс разрезать. В распоряжении майора из режущих предметов имелись лишь обычный нож, ножик перочинный, чрезвычайно тупой, и консервный нож со штопором, тоже неподходящее орудие. Не было у него маникюрных приборов, вещи, незаменимой для таких случаев. О, мои маникюрные ножнички были уникальным орудием, сколько раз выручали меня в самых сложных ситуациях, недаром я так их любила и верила в них. Купленные в Дании за большие деньги, они уже давно окупили затраченные на них средства, и я всегда возила их с собой. Значит, надо слетать за ними к себе, благо машина под рукой.
Когда я, прихватив вместе с маникюрным набором ещё другие режущие инструменты, подошла к машине, меня сзади кто-то схватил в железные объятия. Кто же, кроме Зигмуся, чтоб ему… И как я о нем забыла?
— Сейчас-сейчас! — возбуждённо зашептал
Кузен был так возбуждён, что сразу же выпустил меня из объятий и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, видимо, что мы немедленно с ним куда-то помчимся. Только его мне сейчас не хватало! Нет, как я могла потерять осторожность!
С трудом преодолев желание пырнуть его одним из своих режущих инструментов, я прошипела:
— В чем дело? Говори толком, но быстренько!
— Да-да, конечно-конечно, я понимаю! Чернявый и муж красавицы! Чернявый и муж! Встреча на пляже! Разговор-разговор, красавица в морских волнах…
Большое усилие воли понадобилось на то, чтобы переключиться со сломанной ноги на чернявого с мужем. Переключилась все-таки и, оценив полученную информацию, была потрясена. Ведь мне и в голову не могло прийти, что Северин поддерживает связь с мужем кретинки, проследить за ними я попросила Зигмуся лишь для того, чтобы отвязаться. И надо же, такой результат!
А Зигмусь долдонил своё:
— Разговор-разговор, важный-важный, ты была права! Минутку-минутку!
Докладывать на улице было очень неудобно, но Зигмусь привык преодолевать трудности. Положив свой чемодан на багажник моей машины, кузен раскрыл его. К счастью, заветная тетрадь лежала на самом верху. Сумерки ещё не совсем сгустились, да и Зигмусь здорово поднаторел в зачитывании своих произведений, потому и сейчас орлиным оком прекрасно разбирал свои каракули, так что принялся шпарить без запинки.
— Муж, грубо: «Когда вернёте?» Чернявый, холодно: «Отказываетесь от своей доли?» Муж: «Это две большие разницы». Чернявый: «Больше прибыли — больше расходов». Муж: «Я и так платил за троих, холера вас побери!» Извини-извини, такие выражения… Чернявый: «Им, а не мне». — «А вы прижмите их». Чернявый, неохотно: «Не по душе мне, но ладно, напомню». Муж: «Неприятности?» Чернявый: «Нет, пока все путём». Муж: «Ладно, ещё подожду, но…» Вернулась-вернулась красавица жена, конец беседы. Чернявый ушёл, я за ним, за ним…
Меня раздирали противоречивые чувства. Потрясённая, я подумала, что вряд ли кто другой смог бы подслушать такой разговор. Врождённая настырность Зигмуся очень пригодилась в данном случае, он запросто мог влезть между собеседниками, не соблюдая осторожности, те только отмахивались от явного дурачка.
— И что дальше?
— Все-все видел, — затараторил Зигмусь. — Чернявый шёл к «Пеликану», по дороге встреча-встреча, номера первый и третий, а вдали появился номер четвёртый…
Черт бы побрал Зигмуся с его номерами, я уже запуталась в них… Адвокат Кочарко? Муж Выдры? А где же пан Януш?
Как бы подслушав мои мысли, Зигмусь продолжал:
— Тут и номер второй подошёл, все номера стали беседовать, ко мне нехорошее-нехорошее отношение, не желали свидетеля, после чего номер первый, третий и четвёртый вместе-вместе направились в «Альбатрос»…
Ну, все ясно, договорились сыграть партию в покер.
— У номера второго дитя-дитя, отправился к себе. Чернявый на ужине в «Пеликане-Пеликане», но я успел-успел! Чернявый ждёт на улице, дама-скелет, тоже красавица-красавица. Выбегает и что-то, что-то несёт. Чернявый протестует-протестует, она упряма, ногой топнула-топнула…