Свита Мертвого бога
Шрифт:
И тут Нисаду обдало жаром, когда она поняла, что такое доказательство у нее есть!
– Значит, мне остается только одно! – звонко выкрикнула она и уже ухватилась руками за подол, чтобы задрать его перед всем благородным собранием… и осеклась, как наяву услышав язвительный голос Тай: «Не вздумай отколоть один из тех номеров, которыми ты прославилась в Замке».
– Простите, ваше величество, женская стыдливость не позволяет мне сделать это перед мужчинами, – тихо выговорила Нисада, роняя чуть приподнятый подол. – Но вы, государыня, тоже женщина, и если бы мы удалились в уединенное
– Что ж, дитя мое, в такой просьбе невозможно отказать. Я готова пройти с тобой в одну из комнат, – Зивакут поднялась с трона. Встав на ноги, она оказалась грузной, как многие луррагские женщины в ее возрасте, однако ее величия это ничуть не умаляло.
– Не верьте ей, ваше величество! – вскинулся Тарме. – Эти слова о женской стыдливости – дымовая завеса. Не стремится ли она остаться наедине с вами, дабы совершить покушение?
Джарвис тут же понял, какую ошибку совершил дядя Нисады. Что ж, он был всего лишь вайлэзцем и не знал, что по луррагским обычаям, вообразив Зивакут не способной отстоять свою жизнь перед хрупкой девушкой, тем самым обвинил ее в неспособности править.
– Кажется, ты считаешь, что умнее меня, анта Веннан? – холодно уронила королева. – Не забывай, обвинение, брошенное тебе, еще не снято. Идем, дитя мое, но твой свидетель пусть останется здесь. А с нами пойдет… – она окинула взглядом зал и остановила его на худощавой женщине лет тридцати пяти, тоже облаченной в темные вдовьи одежды. Как и у многих в этом зале, на лице ее выделялись уже поблекшие, но еще вполне различимые пятна, оставленные Поветрием. – Владетельная Аэссет, следуй за нами, дабы свидетельство было достоверным.
Будучи привязан к Нисаде искоркой взгляда, Джарвис не имел выбора, остаться в зале заседаний или последовать за королевой и княжной. Поэтому он не мог видеть, как собрание за спиной трех удалившихся женщин загудело не хуже растревоженного улья. Держатели доменов вскакивали с мест, обмениваясь взволнованными замечаниями. Вокруг Берри образовалась отчужденная пустота. Многие подходили к Тарме, желая ободрить его или высказать возмущение.
В числе прочих рядом с ним оказался церковник в сиреневой рясе под плащом цвета стали, которого дядюшка Нис назвал его преосвященством Лаймартом. Склонившись к уху Тарме, он торопливо шепнул:
– Еще ничего не потеряно. Если ваша племянница в самом деле сумеет склонить королеву на свою сторону – требуйте испытания молнией Единого, а в остальном положитесь на меня.
– Почему вы столь уверены, что эта девушка – моя племянница? – еле слышно отозвался Тарме. – Полчаса назад вы публично заявили совсем иное.
– Не будьте идиотом, Веннан, – раздраженно отозвался Лаймарт. – Я же видел, как вас перекосило еще до того, как она представилась. Это действительно Нисада, которая каким-то чудом научилась ходить, и передо мной не имеет смысла отрицать этого.
– Иными словами, вы меня покупаете, – с нервной усмешкой проронил Тарме.
– Я спасаю вас, болван! – прошипел Лаймарт. – Другие формулировки тут неуместны. А из каких соображений – это уж, простите,
– Здесь мы одни, дитя мое, – произнесла Зивакут, едва за тремя женщинами захлопнулась дверь небольшой комнатки, где, судя по пятнам чернил на столах, обычно работали переписчики документов. – Так что же ты хотела мне показать?
Неловко приподняв подол ненавистного «поросячьего» платья, Нисада зажала его между грудью и подбородком, затем распустила завязки еще более ненавистной нижней юбки на обручах, надетой исключительно по необходимости, и позволила ей опасть к ногам.
– Смотрите, ваше величество! – выговорила она, опуская ресницы и жалея, что не способна по своей воле вызвать краску стыда на щеках. – Смотрите на мои несчастные ножки, которые снова ходят, но уже никогда не вырастут до своей настоящей длины! Разве могут так выглядеть ноги женщины, которая всю жизнь свободно ходила ими?
– Боже Единый! – невольно воскликнула дама Аэссет. Зивакут промолчала, но по лицу ее пробежала какая-то дрожь, словно ей хотелось поскорее отвести взгляд от чужого уродства. Джарвис и сам поймал себя на том же чувстве. Действительно, ноги Нисады были словно приставлены ей от совсем другого человеческого существа – короткие, особенно по сравнению с длинными ловкими руками, и тонкие, как веточки. На икрах мускулатура уже более-менее развилась, но бедра были так болезненно худы, особенно с внутренней стороны, что ноги вдобавок казались еще и кривоватыми.
– Анта Аэссет, прикажи срочно послать за доктором Ренном, – наконец выдавила из себя королева-мать. – Я желаю услышать заключение сведущего лица.
– Будет исполнено, ваше величество, – дама Аэссет поклонилась и торопливо выскользнула за дверь. Нисада еще несколько секунд постояла с задранным подолом, затем уронила его и опустилась на один из стульев, не дожидаясь разрешения королевы. Впрочем, Зивакут была так потрясена, что не обратила никакого внимания на это несоблюдение этикета.
– Значит, владетельный Веннан посмел лгать мне в лицо, – выговорила она в пространство, словно не замечая девушки. – А ведь казался таким достойным человеком…
– Не хочу ни о ком говорить плохо, ваше величество, но казаться он умеет прекрасно, – не сдержалась Нисада.
– О да, дитя мое, – вздохнула королева. – Вот что, покуда мы ждем врача, расскажи-ка мне по порядку, как случилось с тобой это чудо.
Нисада откинулась на спинку стула и начала свой рассказ…
Прошло почти три четверти часа, прежде чем дверь комнаты переписчиков снова распахнулась, пропуская даму Аэссет и пожилого толстяка в черном простом камзоле недворянского покроя.
– К вашим услугам, государыня, – поклонился он неожиданно легко для своих лет и комплекции. – Мне сказали, что ничего с собой брать не надо, и я слегка в недоумении…
– Здравствуй, Ренн, – кивнула королева. – Ты прав, на этот раз никого спасать не придется. Надо освидетельствовать вот эту девицу, которая уверяет, что вернула себе способность ходить менее месяца назад. Подними платье еще раз, дитя мое. И не смущайся – врач мужчиной не считается, кроме того, почтенный Ренн уже в летах.