Свитки Магдалины
Шрифт:
Да, верно, что же столь неотложно побудило старого еврея доверить факты своей жизни бумаге? Какое важное событие вынудило его взяться за то, на что отважились считанные единицы его современников: описать свои мысли пером и чернилами? Более того, что заставило его прятать эти свитки так же тщательно, как это сделали монахи с рукописями Мертвого моря, сохранив их для потомства? Почему ему захотелось, чтобы его сын прочитал послание отца?
А тут еще это странное проклятие! В этих свитках, должно быть, содержится нечто важное, раз старик Давид делал все, чтобы сберечь их.
Блуждающие химерические
В камине раздался треск, и ярко вспыхнули языки пламени. Рядом кто-то тихо дышал. Бен почувствовал, что его лицо стало пылать либо от огня извне, либо от огня внутри. По мере того как разум стал терять прежнюю бдительность и дисциплинированность, ему в голову начали лезть разные мысли, и он как бы невзначай вспомнил послания Джона Уезерби.
Первое из них представляло собой лишь краткую записку, в которой Бену сообщалось о каком-то «замечательном открытии», которое сделал Уезерби.
«Итак, – подумал Бен, когда два с половиной месяца назад прочитал эту записку, – Уезерби все-таки нашел эту синагогу второго века. Что ж, он просто молодец». Однако затем последовал телефонный звонок из Иерусалима, голос Уезерби звучал так, будто он говорил, опустив голову в ведро. Ученый рассказывал о тайнике со свитками, который обнаружил, и добавил, что собирается просить Бена определить возраст этих рукописей и перевести их. Этот разговор состоялся два месяца тому назад.
В следующий раз Уезерби дал о себе знать через месяц, прислав длинное письмо. В нем хронологически излагались события от начала раскопок до обнаружения свитков. Подробно описывалось место раскопок и особенно шестой слой земли, прилагался список артефактов, обнаруженных рядом с сосудами: домашняя утварь, монеты, осколки гончарных изделий. Потом следовало описание сосудов и самих свитков.
Затем пришел отчет о выводах Института ядерных исследований при Университете Чикаго, результаты анализа при помощи радиоактивного углерода, в ходе которого определилось, что монеты восходят к 70 году нашей эры.
Однако три страницы с научными данными говорили о том, что поиск ведется в пределах трехсот лет, сузить этот период пока не удалось.
Вот почему Бену Мессеру прислали фотокопии свитков. Предстояло определить год, когда на них велась запись, а также перевести их содержание.
– Бен?
– Да? – Он задумчиво открыл глаза.
– Ты засыпаешь? – Тихий голос Энджи звучал настойчиво.
– Нет, просто задумался.
– О чем?
– Что у отца Давида то же имя, что и у моего.
– Откуда ты узнал это?
– По имени Давида бен Ионы. Бен в арамейском языке означает «сын такого-то». Значит, его отца звали Ионой. Дело в том, что моего отца тоже зовут Ионой…
От вина он разгорячился. Эти свитки почему-то сейчас казались ему важнее, чем он считал прежде.
Но он
– Думаешь, найдут и другие свитки?
– Надеюсь. Я молю Бога об этом.
Энджи искоса взглянула на него:
– Бен, я не думала, что ты умеешь молиться.
– Ладно, перестань. – Она часто дразнилась, твердя, что никогда не встречала такого верующего атеиста, как он. А он, Бенджамен Мессер, был сыном равнина.
Оба медленно встали и прижались друг к другу, поддавшись сладостному воздействию сумерек, вина и огня в камине. Возможно, Энджи не очень поддавалась душевным порывам, но физически она могла утолить самый ярый, волчий сексуальный аппетит, какой у Бена вдруг начал пробуждаться.
– Забудь о прошлом, – прошептала она ему на ухо. – Вернись к действительности. Вернись ко мне.
Им было незачем идти в спальню – мягкий ковер перед камином их вполне устраивал. И ненадолго Энджи заставила Бена забыть тайны алфавита, которым пользовались две тысячи лет назад.
Позднее, одеваясь перед камином, в котором тлели последние красные угольки, Бен чувствовал, что быстро приходит в себя. Его ждала рукопись из Александрийского канона, которую надлежало перевести. Она представляла собой апокрифическое [7] послание, приложенное к Евангелию от Марка, и, разумеется, еще предстоит читать третью фотокопию свитка Уезерби. А завтра ему проводить занятия.
– Оставайся на ночь, – тихо предложила она.
– Извини, любовь моя, ни дождь, ни снег, ни обворожительная девушка не в силах помешать палеографу взяться за порученные переводы. Это цитата из Геродота.
7
Апокриф – произведение, автор и подлинность которого вызывают сомнения.
– Как глупо.
– Правда? Кто он – грек или римлянин? Этот Марк Туллий Глупыш.
Энджи схватила его свитер и швырнула в него.
– Бенджамен Мессер, проваливай отсюда!
Он рассмеялся и показал ей язык. Золотисто-каштановые волосы скрыли лицо Энджи, словно она была маленькой девочкой. Ее глаза маняще сверкнули. С ней было весело. Она ничего не знала о древней истории, но с ней не приходилось скучать. И Бен любил ее за это.
– Чао, детка, как говорят по телевидению. – Молодой человек вышел и стал спускаться вниз, перепрыгивая через две ступени сразу.
Веселое настроение, однако, вскоре растворилось в холодном воздухе, пока он ехал по Уилтширскому бульвару. По радиостанции, передававшей музыку в стиле рок, крутили либо Кэта Стивенса, либо Нила Янга, он не мог определить, кого именно. Бен был одним из тех «отошедших от действительности» парней, который мог сообщить, что его любимый певец – Оливия Элтон Джон, и ему это сходило с рук.
Но он и не обращал особого внимания на музыку, ибо ему снова не давали покоя вопросы, возникавшие при чтении свитков. Действительно, когда они были точно написаны? Второй или третий век не произведет такую сенсацию, как первый. Да и конец первого века не произведет такого большого впечатления, как его начало.