Свиток дракона
Шрифт:
Прием вскоре закончился. Во время долгих и шумных прощаний в дверях князь Татибана, оступившись, вцепился в локоть Акитады. Тот поддержал старого господина и услышал тихий шепот.
Акитада недоуменно смотрел ему вслед, соображая, правильно ли расслышал его слова. Похоже, бывший губернатор сказал ему следующее: «Я должен с вами поговорить. Приходите завтра, и никому ни слова».
ГЛАВА 5
Зимняя бабочка
Когда Акитада проснулся, комната была наполнена призрачным светом. Он стряхнул остатки сна. Свет был не солнечный — слишком уж серый. Потом на память
Со вздохом выбрался он из теплого кокона постели в прохладу нетопленой комнаты. Накинув наспех одежду, он открыл створку ставен, и глазам его предстал совершенно новый мир.
Нетронутая, первозданная пелена свежевыпавшего снега покрывала все вокруг — усыпанный гравием двор, глинобитную стену, черепичные крыши. С голых ветвей росшей возле веранды хурмы пушистым облаком просыпалась снежная пыль; два нахохлившихся воробышка, склонив набок головки, наблюдали за человеком глазками-бусинками. Один из них зачирикал, и настроение у Акитады сразу поднялось.
Он сходил в комнату за рисовыми колобками, принесенными слугой губернатора. Разломил один и бросил крошки на снег. Его пернатые гости заметно оживились, подняли настоящий гвалт, и вскоре на снегу под верандой суетилась целая стая крикливых воробьев. Они сердито дрались из-за каждой крошки, расталкивая тех, что послабее, и разгоняя молодежь. Особенно доставалось от клювов старших собратьев одному молодому воробью. Акитада старался бросать крошки в его сторону, но добился лишь того, что беднягу совсем затюкали. В конце концов юный недотепа улетел и опустился близко к дому, почти у ног Акитады, где ему все же удалось поживиться крошками, недоступными для более пугливых сородичей.
Акитада наблюдал, как он набивает брюшко, и улыбался. Выживание в мире дикой природы, как и в мире людей, зависело от решительности, смелости и находчивости. Возможно, его столичные враги задумали этим назначением разрушить его карьеру и жизнь. Как говорится, не мытьем, так катаньем. Ему поручили расследовать преступление, заведомо не подлежащее раскрытию. Обвинить Мотосукэ в краже налоговых сборов означало принять на себя удар монаршьей немилости. Одним словом, при любом исходе дела карьере его грозил конец.
Но не тут-то было! Он, как этот молодой воробей, обязательно найдет обходные пути и обставит своих врагов! Он непременно воспользуется представившейся возможностью — приглашением князя Татибаны. Отряхнув руки от крошек, Акитада закрыл ставни и пошел одеваться.
«Для визита к пожилому господину еще рановато, — думал Акитада, неспешно шагая по заснеженным улицам города. — С другой стороны, это отнюдь не визит вежливости». Чем больше он размышлял над последними словами бывшего губернатора и обстоятельствами вчерашнего ужина, тем больше убеждался, что Татибана напуган и нуждается в его помощи.
Акитада замедлил шаг. В богатом квартале, где внушительные частные владения скрывались за высокими стенами, он спросил дорогу у нищего, бросив ему несколько медяков.
На его стук старинные деревянные ворота дома князя Татибаны открыли не сразу. На пороге его встретил согбенный дряхлый
— Меня зовут Сугавара, — сказал Акитада старику, который, приложив руку к уху, растерянно моргал. Тогда Акитада крикнул: — Князь Татибана просил меня зайти сегодня.
Старик молча повернулся и зашаркал мимо дома по заснеженной дорожке к саду. После некоторого колебания Акитада последовал за ним.
Сад был разбит умелой рукой. Изящные горки из камней, кусты и подстриженные сосенки, не утратившие своей красы даже в это время года, укутала белая пелена свежевыпавшего снега. Дорожка вилась мимо каменного фонаря и крошечного прудика, где на илистом дне, поблескивая серебристо-золотистыми чешуйками, резвился карп.
Потом они свернули на другую дорожку, тщательно расчищенную от снега, и та привела их к небольшому павильону, обнесенному деревянной верандой.
Старый слуга с трудом поднялся по ступенькам и скинул свои гэта [2] . Акитада последовал его примеру и нагнулся, чтобы снять сапоги. Послышался звук открываемой двери и чей-то крик. Поспешно стянув сапоги, он заглянул в просторную комнату, где вдоль стен высились стеллажи с бумагами и документами, а пол устилали толстые соломенные циновки.
Слуга стоял к нему спиной.
— Хозяин! — звал он дрожащим голосом. — Ой-ой-ой!.. Мой бедный господин! Посмотрите-ка, жив ли он? Ой — ой… Мне, наверное, нужно бежать за доктором. Ах ты, батюшки! Какое несчастье!
2
Гэта — тип национальной японской обуви с деревянной подошвой и двумя ремешками, в один из которых продевается большой палец
С трудом представляя, куда может побежать такой дряхлый старик, Акигада сказал ему:
— Успокойтесь!
Князь Татибана с непокрытой головой, в простом кимоно серого шелка, лежал на полу возле письменного стола лицом вниз. Рядом валялись табуретка, разбросанные бумаги, перевернутые коробки с документами и свитки.
Акитада опустился на колени и пощупал старому господину пульс и шею. Но тело было безжизненным и уже холодным. Под головой князя Татибаны в циновку впиталась кровь. Совсем малое количество. Акитада попытался припомнить, что говорится в медицинских книгах насчет определения времени смерти. Он взял руку покойного, согнул пальцы, пошевелил запястьем и понял, что тело уже начало коченеть. Это означало, что смерть наступила много — он только не знал сколько — часов назад.
Но какое это теперь имело значение? На углу письменного стола он обнаружил следы крови и тонкий клочок седых волос. Акитада задрал голову. Самая верхняя полка была практически пуста, а внизу валялись перевернутая табуретка и рассыпанные бумаги. Судя по всему, бывший губернатор стал жертвой несчастного случая — упал, доставая сверху документы, и разбился.
— Боюсь, твой хозяин мертв, — сказал Акитада слуге, поднимаясь с пола.
Старик молча смотрел на него полными слез глазами.
— Не надо звать врача, — повысил голос Акитада, — Твой хозяин умер ночью. Наверное, упал с табуретки, когда доставал коробки вон с тех полок.