Свиток дракона
Шрифт:
Акитаду охватил гнев.
— Ты смеешь обвинять меня в бесчестье?! Ты, отдавшая себя какому-то нищему сержанту, бродившему по улицам в поисках надежного местечка, где можно спрятаться от закона! С чего ты взяла, что он не бросит тебя, получив возможность пойти дальше? Ведь для такого человека, как он, ты всего лишь удобное средство к существованию, тепло в ночной постели.
Она вздрогнула от этих слов и, повернувшись к нему, печально сказала:
— Простите меня. Я не думала, что причиню вам такую боль. — Голос ее дрожал от слез, но она только плотнее запахнула на груди куртку,
— Аяко! — взмолился он, в миг раскаявшись в своих словах. — Еще не все потеряно, еще не поздно! Поехали со мной! — Он помолчал и прибавил: — Будь моей женой!
— Нет. Слишком поздно, — сказала она. — Даже когда мы только познакомились, было уже поздно. Я знала, но ничего не могла с собой поделать, за что сейчас и прошу прощения. Я никогда не смогу быть вашей женой, если все будет так, как сейчас. И поэтому должна выбрать Хидэсато.
— Нет!
— Да. — Она стояла перед ним на фоне снежного пейзажа, и черные волосы обрамляли худое бледное лицо, на котором светились необыкновенные глаза. Она стояла напряженная, распрямив плечи и вцепившись в столбик перил так сильно, что костяшки пальцев побелели. Но голос ее звучал спокойно и ясно в этой тишине. — Хидэсато очень добрый и благородный человек. Хотя вы и отказываете ему в благородстве, но он и пальцем меня не коснулся. После вашего отъезда я выйду за него замуж, потому что этого хотел бы мой отец. Вместе мы будем заботиться об Отоми и жить в дружбе и согласии.
Акитада молча смотрел на нее. Снежинки превращались на ее волосах в хрустальные капли. И, уступая ее решимости и чувству долга, он согласно кивнул.
— А теперь вам нужно идти, — прошептала она. — Пожалуйста, Акитада, скорее уходите!
Он протянул было руку, чтобы утереть ее слезы, но тут же опустил и пошел прочь.
Остаток этого дня Акитада бродил по улицам города. Выйдя из храма богини милосердия, он направился к нищенскому пустырю, а оттуда в гарнизон. Там он издали наблюдал, как маршируют на плацу солдаты под надзором Юкинари. Завтра капитан обязательно придет их провожать, поэтому Акитада не стал отвлекать его и ушел.
Путь его лежал в богатые жилые кварталы; там он нашел переулок, куда выходили задворки опустевших владений Татибаны. Распахнутая калитка болталась на ветру, и он вошел взглянуть на сад. Павильон, где располагался кабинет, был укутан снежным одеялом. В прудике рыбы поднялись из черной толщи воды, все еще надеясь получить из рук хозяина вкусных крошек. Но только снег падал на воду и растворялся на ее темной поверхности. Так и не дождавшись угощения, рыбки уплыли обратно на дно. Уходя, Акитада еще раз оглянулся. Его следы пятнали первозданную белизну дорожек — возможно, больше их никто не будет мести. Калитку он закрыл на задвижку.
В сгущающихся сумерках Акитада брел к расцвеченному разноцветными огнями рынку, не замечая, что ноги немеют от холода. Он шел по улочкам веселого квартала, не обращая внимания на густо беленные липа, кокетливые взгляды, манящие пальчики и призывный шепот здешних обитательниц. Из домов доносились музыка, пронзительные голоса
Уже совсем стемнело, когда он вернулся в гостиницу — промокший, продрогший и усталый.
Тора с Сэймэем укладывали в ящики вещи. На жаровне пыхтел чайник, на столе ожидал накрытый салфеткой поднос с ужином. Увидев его, Акитада вспомнил, что не ел с утра.
— Давно ждете? — спросил он у Торы.
— Да ладно, пустяки! Сэймэй рассказал мне про вашу матушку и сестер.
Акитада поморщился. В столице его ждала жизнь, от которой он так хотел убежать. Жизнь в семье, где всем заправляла его вдовая матушка. Железная рука и острый язык.
— Усталый у вас вид, — сочувственно заметил Сэймэй. — Прощальные визиты всегда нагоняют уныние. Я на всякий случай приберег для вас ужин.
— Попозже, Сэймэй. Сначала я разберусь с Торой. — Он печально посмотрел на слугу и заметил, как тот выправился, похорошел и, оказывается, снова начал носить свое синее платье. — А я думал, ты его продал, — кивнул он на Торину одежду.
Тора оглядел себя.
— Вот, решил вернуть это платье. И цвет подходит, и сидит как влитое. Надо же производить впечатление на людей. — Он подмигнул Сэймэю, и тот усмехнулся.
— Понятно, — печально проговорил Акитада. — У тебя, Тора, и так все получится, что бы ты ни делал и что бы ни носил. Мне будет не хватать тебя. — Он отвернулся, скрывая чувства. Открыл коробку с документами и пробормотал: — Здесь то, что ты заработал. И еще кое-что я прибавил в награду за твои старания и мудрые советы в деле ограбления караванов. А еще вот подарок — пригодится, чтобы начать новую жизнь. — Он протянул Торе сверток.
Парень удивленно смотрел, не двигаясь с места.
— Разве я вам больше не нужен? — бесстрастно спросил он.
— Я же ведь однажды сказал тебе, что ты можешь свободно уйти в любое время. Теперь, когда у тебя появились планы на жизнь, а моя работа здесь завершена, я не стану больше тебя удерживать.
— Какие еще планы? — начат сердиться Тора. — Вы до сих пор злитесь на меня за те слова, что я сказал про чиновников? А я-то думал, вы решили дать мне еще один шанс! — Он выхватил у Акитады деньги и вскрыл сверток. — Очень щедро, — усмехнулся он и бросил золотой слиток и связку серебряных монет к ногам Акитады. — Ну и живи как знаешь, старикашка! — крикнул он Сэймэю и бросился вон из комнаты.
Акитада изумленно смотрел ему вслед.
— Что за?.. — начал было он.
— Тора надеялся, что вы возьмете его с собой, — объяснил Сэймэй, растерянно опускаясь на подушку. — Только об этом и говорил, все расспрашивал меня про столицу, про вашу семью, про дом и работу, которую ему предстоит выполнять. Он, правда, опасался, что вы можете отказаться от его услуг, но я ему сказал, что вы никогда этого не сделаете и обязательно найдете способ его оставить. Теперь жалею, что ошибся, обнадежив его. — Сэймэй утирал рукавом глаза. — Как мало мы прожили вместе! Вот уж верно говорят: «Любая встреча — начало расставания». Мне будет не хватать этого мальчишки.