Свобода для Господа Бога

Тё Илья

– Прежде всего, – заявил он, видимо, продолжая начатую перед этим речь, – мы не должны делиться полномочиями с новоприбывшими делегатами. Армия Свободы – это детище нашего совета. И вилики, провилики, а тем более разный сброд из Арана и Артоны, не имеют никакого права влиять на назначение руководителей армии и на военную стратегию. Это мы освободили их, а не наоборот! И они должны подчиниться нашим решениям.

– Однако формирование новых полков невозможно без участия новых свободных провинций, – возразил Рихмендер, поднимая руку, изуродованную при штурме Бургоса. – Вы же осознаете это, Сабин? Мобилизационных ресурсов только Боссона и Артоша может не хватить для окончательной

победы над королем и церковью. Армия должна расширяться, и, прежде всего, за счет жителей вновь освобожденных территорий, не тронутых войной.

– Это понятно, – скривился Сабин, – но дело тут в принципах формирования новых подразделений, а не в мобилизационных возможностях Артонской и Аранской марок. Безусловно, рекруты должны набираться в новых землях, но под контролем старого командования. Под нашим с вами контролем! И важнейшая задача на предстоящей Ассамблее – закрепить власть Бронвенского, вернее, теперь уже Бургосского Совета виликов над всеми освобожденными землями. А также над всеми землями, которые будут присоединены к нам в будущем!

– Не думаю, что делегаты из соседних марок легко согласятся с этим требованием, – заметил Трэйт. – Мы обещали им свободу, а предлагаем подчинение.

Сабин, обычно держащий себя с достоинством, остался раздосадован этой репликой.

– Вы путаете свободу с хаосом, Мишан, – горячо вскричал он, – а это, поверьте, не одно и то же!

– И тем не менее, – сухо возразил бывший дацион, – все делегаты, прибывшие на Ассамблею, вполне достойные люди. Все – бывшие сервы. Все кипят ненавистью к угнетателям и боготворят нашего Фехтовальщика, – с этими словами маршал показал на Гора и слегка улыбнулся. – Мы, сударь, вполне можем избрать представительный совет, который включал бы в себя делегатов от всех освобожденных земель, а не только боссонцев, как сейчас.

Сказав так, Трэйт посмотрел на Рихмендера, ожидая поддержки, но тот почему-то промолчал, погруженный в какие-то собственные мысли.

Видя бездействие одного из оппонентов, Сабин с воодушевлением продолжил.

– Безумие! – вскричал он громко. – Война не закончена, а вы предлагаете сменить руководство армии, перед решительной схваткой!

– Вовсе нет, сударь, – Трэйт покачал головой. – Командиры подразделений останутся на своих местах. Полки и дивизии сохранят своих командиров. Руководство армии может остаться прежним. Я предлагаю лишь расширить Совет за счет представителей других земель, сделав власть над свободными землями более представительной, а значит, и более популярной в этих освобожденных землях.

Сабин замолчал, как будто подавился. На его скулах заиграли желваки.

– Хорошо, – сказал он наконец, – мне все равно. Пусть решит голосование.

Он сел и выразительно посмотрел на других присутствующих здесь боссонских виликов. Те переглянулись. Затем все загалдели, активно обсуждая проблему. Наконец, перекрывая своим скрипучим голосом гул дебатов, над сидящими участниками собрания поднялся Циллий Абант – формальный председатель и самый старший из руководителей восстания.

– Тише! – прокряхтел он. – Тише! Тишина в зале!

Гул стих.

– Пока что для голосования нет предмета, – проскрипел Циллий, с трудом поддерживая себя в стоячем положении и опираясь одновременно на спинку своего стула и трость, – и мастер Трэйт, и уважаемый вилик Сабин высказали только свои мнения, а не конкретные решения, которые может утвердить Совет. Однако у Сабина, насколько мне известно, есть несколько предложений, четко выраженных в письменной форме…

Циллий сделал акцент на последних словах, а Сабин сдержанно усмехнулся.

– Я

предлагаю ознакомиться с ними и проголосовать, – продолжал Циллий. – Если у маршала Трэйта или уважаемого полковника Рихмендера есть ответный вариант письменного постановления, мы проголосуем и за него. Есть возражения?.. Нет? Тогда слово опять вам, Сабин.

Тучный лавзейский вилик гордо кивнул и поднялся во второй раз. Он достал из тубуса свернутые трубочкой листы, развернул их и передал сидящим вокруг него виликам.

– Это проект Великого ордонанса, который мы должны утвердить на Ассамблее, – сказал он. – Пусть члены Совета ознакомятся с содержанием.

Листы пошли по рукам от одного вилика к другому.

– Тем, кому не хватило копий ордонанса, – обратился Сабин к офицерам, – я поясню его содержание устно.

Циллий кивнул.

– В начале текста, – продолжил тогда Сабин, – идет обширная преамбула, в которой мы констатируем нашу победу, провозглашаем падение королевства и учреждение на освобожденных землях Эшвена Республики Равных, которая впоследствии, по завершении войны, должна включить в себя все территории нашего мира.

Второе. Единственным высшим органом власти в Республике до конца войны мы провозглашаем Великий Совет Равных в Бургосе, управляющий Армией. Совет включает в себя тридцать человек, то есть ровно столько, сколько есть сейчас. Члены нового Совета будут утверждены завтра на Ассамблее после утверждения ордонанса. Список представлен на последнем листе, и он, разумеется, идентичен существующему составу.

Сабин шумно выдохнул и продолжал:

– Далее! Великому Совету Равных подчиняются и им назначаются командующий действующей армией и командиры других крупных воинских формирований. А также гражданские губернаторы территорий и городов. Те, в свою очередь, назначают управляющих в поместья, торговые дома и ремесленные предприятия. Все назначенные таким образом управляющие составляют на данной территории или в данном городе местные Палаты Равных. Делегаты от местных Палат Равных раз в десять лет собираются на съезде в Бургосе и переизбирают членов Великого Совета.

Сабин вздернул бровь и осмотрел аудиторию, как бы призывая присутствующих оценить предложенный им только что цикличный вариант демократии.

Но зал пока не оценил – мысли бегали по извилинам, но в сознание должны были ворваться только через секунду.

Сабин помедлил секунду и напоследок громогласно добавил:

– И последнее! До конца войны состав действующего Совета останется неизменным. Поскольку коней, как вы понимаете, на переправе не меняют! Теперь я хотел бы услышать комментарии от присутствующих по поводу текста ордонанса.

Сабин изысканно (насколько это было возможно с его весом) поклонился, и в зале, до которого наконец дошел смысл его несложного предложения, раздались жидкие, но восторженные аплодисменты. Тут же поднялся Трэйт.

– Простите меня, Сабин, – решительно заявил он, – но это не великий ордонанс, а собачье дерьмо. Великий Совет назначает губернаторов, губернаторы – управляющих поместьями, а управляющие выбирают Великий Совет. Получается замкнутый круг! Неужели вы думаете, что на Ассамблею приехали только идиоты, которые не поймут, что вы им предлагаете? Это же диктатура! Кроме того, члены нового Совета будут избраны завтра голосованием делегатов. С чего вы взяли, Сабин, что делегаты из Арана и Артоны проголосуют за действующий состав? За меня, за вас, вообще за лиц, им совершенно не известных. Все мы – боссонцы! С какой стати сервам из других марок отдавать нам власть над своими землями? Ведь не из чувства благодарности, в конце концов?