Свобода и евреи. Часть 1.
Шрифт:
Балабанова выразила особую благодарность немецкой партии за духовную, нравственную и материальную помощь русской революции.
«Русские товарищи охотно принимают это содействие не как подачку, а как услугу товарищей, заявила Балабанова. Ведь Германия так тесно связана с судьбами русской борьбы. Подробности борьбы знакомы немецким товарищам, и описание страданий её пионеров было бы только профанацией. Но они со стоическим героизмом ведут борьбу дальше, с энергией и сознанием цели, как никогда ещё не вели классовой борьбы. Правда, русские рабочие знают, что их задача ещё далеко не закончена.
Путём конституционализма мы хотим
Эта цель — пролетарская республика, создание автономных Польши, Финляндии, Кавказа и т.д. и полное уничтожение России, подчинение русских инородцам.
Только глупый ребёнок не поймёт, что осуществление революционных затей означает именно гибель России и уничтожение всякого значения не только России как единой монархии, но и самих автономных её частей. Это выгодно лишь врагам России, а потому революция находит такую поддержку как среди революционеров всех стран, так и у враждебных России правительств.
Но ни один народ, не желающий отказаться от самого себя и сделаться рабом инородцев, не примирится с таким положением, и наши крамольники, работающие в интересах заграничных недругов России, глубоко ошибаются, если думают, что им удастся превратить русский народ в раба евреев, англичан и немцев.
Великий народ может быть только самостоятельным народом и стряхнёт с себя рабство, коль скоро поймёт, куда ведут его крамольники!.. («Московские Ведомости»).
Итак, перед нами единственная в своём роде картина: Рейза Люксембург делает революцию в России, а жид Зингер от имени немецких социалистов благодарит её как свою кагальную единоплеменницу...
з). «Русский» характер нашей революции достаточно «иллюминируется» как всеми другими фактами, нам известными, так и новейшими данными. На утешение «кадетам», съехавшимся для «освобождения России» в Гельсингфорс, одобряющим общую «директиву своей «парламентской фракции», принципиальную корректность «выборгского воззвания», равно как законность «пассивного сопротивления» правительству и скорбящим только о «невозможности» такого сопротивления в этот момент, ещё на днях охранной флотилией поймано близь Нарвы парусное судно с шестью злодеями-препоганцами и двадцатью ящиками винтовок... Одновременно со столь отрадной вестью идут новости о «дружеских» нам услугах поляков из Кракова, а также о скромных упованиях на благодарность русского народа еврейским депутациям, переряженным в итальянскую и английскую депутации, да и о многом ином, ещё раз убеждающем не только в благородстве расчетов Запада, что наш пожар его минует, но и такой прозорливости «избранного народа», которая вновь показывает, что сыны Иуды задались, по-видимому, целью истощить окончательно терпенье гоев повсюду.
Польское открытие. Любопытное сообщение поместил на своих страницах краковский журнал «Nowiny», утверждая, что «Краков является одним из главных органов контрабанды оружия в Россию».
Оказывается, что в Россию постоянно перевозят оружие через следующие пункты: Финляндию, Краков, Подволочиск и Одессу.
«В
Это сообщение польского журнала вызвало яркую полемику между ним и социалистическим органом «Naprzod», который назвал редактора Nowiny, господина Л. Щепанского, доносчиком, шпионом и газетной сволочью. В свою очередь и г. Щепанский не остаётся в долгу у господ «подлой газетной тряпки, называемой «Naprzod’ом»: «Пейсатые и трусливые псюки отважились в своём мерзостном безличии лаять в своей паршивой газете о доносе. Но на подобные атаки никто, уважающий себя, не обращает внимания, с борцами подобного рода порядочному человеку не стоит вести борьбу. Всякая полемика с негодяями исключена, их можно только ударить ногой, но спорить с ними нельзя», и т.п.
Москва. Дорошевич занимает настолько влиятельное положение в сытинском «Русском Слове», что ему разрешается не только третировать деятелей революции en canaille, но даже шутливо прохаживаться насчёт «Кишинёва», на столбцах той самой газеты, где все сотрудники — почти «товарищи» и наполовину, если не «из Кишинёва», то из ближайших окрестностей. Свой фельетон Дорошевич посвящает смерти «революционного генерала» — еврея М.Р. Гоца, которого называет «мрачной, зловещей и злобной фигурой».
«Служил он революции своими крупными средствами и был одним из членов исполнительного комитета.
Это был один из тех Наполеонов революции, которые, сидя в Латинском квартале в Париже или на берегу Женевского озера, дают сражения правительству, кидая в бой тысячи людей в Москве, Свеаборге, Кронштадте, Севастополе.
При удаче, они скажут:
— Это мы!
При неудаче, говорят:
— Это не мы! И Гоца спросили:
— Как же это вы, господа, рискнули на московское вооружённое восстание? Разве нельзя было заранее предвидеть результат? Вспышки, погашенной рекою крови, реакции, расстрелов, казней? С револьвером пошли на пулемёты?
Гоц только пожал плечами.
— Разве это мы? Это не мы. Рабочие сами. Мы уже не могли их удержать! Позволительно спросить:
— За каким же дьяволом вы нахлёстываете лошадь, сдержать которую вы не в силах?..
Но количество жертв не пугает Наполеонов, решающих судьбы народа за стаканом чая в Латинском квартале и на берегу Женевского озера.
Кто-то воскликнул при Гоце:
— Сколько жертв! Сколько жертв! Гоц тоже пожал плечами.
— А вы хотели бы, чтобы революция обошлась даже без битья посуды!
Гоц обвинялся, между прочим, в соучастии в убийстве министра Сипягина, и Н.В. Муравьёв ещё в 1903 году добивался выдачи его Италией. Итальянское правительство продержало Гоца два месяца в Santa Lucia, но России всё-таки не выдало. («Новое Время»).
Германия. (О русских бунтарях). Лейпцигский еженедельный журнал «Grenzboten» в интересной статье раскрывает тайные планы русской революции, выяснившиеся из хода событий: