Свобода как повод влюбиться
Шрифт:
– Доброе утро, госпожа Хоткинс. Я принесла вам завтрак, – бодро возвестила служанка, ставя поднос на стол.
Чашка дымящегося кофе и горячая булочка с расплавленным сыром – замечательно!
Схватив булочку, я спросила:
– И часто у вас тут встречаются покойники?
Ее лицо, которое и так выражало крайнюю степень смущения, вытянулось, а ресницы удивленно захлопали.
– Нет, госпожа.
Я поднесла к губам чашку кофе, подмечая, что Лиззи нервно теребит салфетку. Я знала, что она лжет. Вот и румянец, и
– В доме раньше случалось что-то необъяснимое? – спросила я, поглядывая на Лиззи исподволь. – Что-то магическое?
Она жутко смутилась, мотнула головой, а затем затараторила:
– Вам нужно быстрее позавтракать, госпожа Хоткинс. Вас ожидает его сиятельство.
Я вздохнула. Не нравится мне, когда недоговаривают. С этим нужно что-то делать.
– Хорошо. Где он? Куда мне идти?
Помню, лорд просил уделить ему целый день. Наверняка, захочет провести его с пользой.
– Сначала вам нужно переодеться.
Я вскинула брови и мельком оглядела свое платье. Чем служанку не устроил мой наряд?
– О, госпожа Хоткинс, вы выглядите потрясающе, – поняв причину моего недоумения, вымолвила Лиззи, – просто лорд де Вер решил устроить небольшую конную прогулку.
– О, – все, что смогла сказать.
Как мне казалось, я не верхом кататься приехала.
Возможно, граф желает совместить одно с другим? Поди, пойми этих аристократов!
Пришлось вернуться в комнату, достать из чемодана старенький брючный костюм для верховой езды. Наверняка, ни одна аристократка не надела бы брюк, но я была простых нравов. В этом было удобно, а заодно не страшно упасть с лошади.
Де Вер ждал меня в холле.
Я увидела его еще с лестницы. Остановившись где-то посередине, скользнула взглядом по его одежде: отменный черный фрак, накрахмаленный ворот белоснежной рубашки, брошь с аметистом, черная трость с серебряным набалдашником. Руки в белых перчатках, скользили по ней задумчиво. Прищуренные серые глаза, цепкий умный взгляд. О, боже…
Де Вер составлял такой резкий контраст со мной, что хотелось провалиться сквозь землю.
– Добрый день, госпожа Хоткинс, – по его сверкающим губам промелькнула тень лукавой усмешки.
Мужчина даже вида не подал, что смущен моим нарядом.
– У меня к вам разговор, милорд, – я вспомнила, что еще стою на лестнице и поспешила спуститься. – Вчера вы не предупреждали о верховой прогулке.
– Об этом было нужно предупредить заранее?
– Это может повредить делу, – я заговорила строго, совсем как стоунвильский законник, – если я буду развлекаться, у меня не останется времени на закон и защиту.
– Нельзя навредить делу, которое и так уже проиграно, Джейн, – граф подал мне руку, помогая преодолеть последнюю ступень.
Вот, он уже дважды назвал меня по имени. Я будто становилась к нему ближе. Если это, вообще, возможно.
– Неужели вы в этом настолько убеждены, милорд?
–
Сказать откровенно, я считала так же, но его слова все равно задели мое самолюбие.
– Значит, вы решили, что я не справлюсь? Скажите тогда, почему вы пригласили именно меня?
– Вы далеки от двора, Джейн. И вы, как я полагал, сможете разделить мои убеждения.
– Потому что я написала статью о свободе слова? О, милорд, я… Не думаю, что мне под силу понять вас. Я человек прямой, и если уж мне придется защищать вас, я буду делать это, как следует.
Не знаю, что означал долгий пристальный взгляд де Вера: осуждение или восхищение – но этот взгляд заставил меня умолкнуть.
– Пойдемте, госпожа Хоткинс, я хочу вам кое-что показать.
Лакеи распахнули перед нами дверь, и мы оказались на улице. В глаза ударил яркий свет. Мы спустились по широким ступеням парадной лестницы и пошли вдоль дома, где располагались великолепные террасы. Накануне я совершенно не обратила внимания на сам дом, который был исполнен в духе готического замка. На фасаде под самой крышей был изображен родовой герб де Веров, самый старинный в королевстве – щит, который держат два льва; в середине – кинжал; сверху – корона.
Я оглянулась, бросив обескураженный взгляд на большую прямоугольную клумбу, разделяющую две парадные лестницы.
Мы шли мимо многовековых деревьев, статуй и кованых лавок, а за нами следовали провожатые – лакеи и помощник графа. Когда свернули на аллею, нам открылся вид на зеленую долину и разноцветные залитые солнечным светом поля. Зрелище неописуемое!
На лужайке я увидела конюхов и высоких гнедых лошадей.
– Бесподобно, – протянула восхищенно.
– Это еще не все, – загадочно улыбнулся мой спутник.
Я досадливо закусила губу и усмехнулась.
– Значит, сюрпризы у вас не закончились?
– Только не сегодня.
– Учтите, – честно призналась, – лошадей я люблю, но если вывалюсь где-нибудь по дороге и сверну шею, защищать вас будет некому.
Когда я волновалась, то начинала искрометно шутить. Дурная наклонность, но, увы, я не могла ее контролировать.
– Этого не случится, – заверил меня де Вер, сопроводив ответ ласковым взглядом.
Что ж, мне не миновать конной прогулки. Надеюсь, польза от нее действительно будет, и я не потеряю даром время.
***
Граф нагнал меня только у развилки, потому что я решительно не знала, куда ехать. Натянула поводья, одобрительно похлопала лошадь по холке и оглянулась. Мой спутник резво скакал на коне в окружении охраны. Спина прямая, подбородок вздернут, руки в перчатках сжимают поводья – картина маслом, не иначе!
– Где вы так научились ездить? – спросил он, когда мы поравнялись.
– Стоунвилль – это деревня, милорд. Я была бы белой вороной, если бы не умела.