Свобода от смерти
Шрифт:
У людей творческих, с утонченной психикой депрессии, как правило, более глубокие и стойкие, а снятие их требует всего-навсего повторного приема небольшого количества спиртного. Так возникает порочный круг зависимости от алкоголя, разорвать который в дальнейшем крайне трудно. Не перечесть, сколько незаурядных личностей сложило к ногам Бахуса свой талант и головы! Со временем и у меня встал вопрос «или — или».
Поиск любви. Поначалу кажется, что этот вариант существования способен вдохнуть в человека жизненные силы и эмоции оптимизма. Но обратная сторона так называемой любви — страдание и внутренняя пустота. Чем она интенсивнее и глубже, тем мучительнее страдания и бездоннее пустота. Меняя объекты любви, мы не в состоянии изменить закон человеческой любви и, так же как в случае с алкоголем, попадаем в порочную зависимость от нее. За часы или минуты наслаждения мы платим широким спектром страданий — болью, страхом, ревностью,
Из древнеиндийского трактата
Поэзия, алкоголь, любовь — триада «гениальности». Раздутый донельзя эгоизм, верным признаком которого является сплошное страдание. Невозможность жить не так и не иначе. Предел? Рубеж? Словом, что-то должно произойти. В душе сплошная осень.
Осень за порогом В траурном убранстве. Осень по дорогам, В воздухе, в пространстве. Осень за спиною, Впереди, а дальше — Где-то за стеною Нет ни лжи, ни фальши, Ни измен, ни краха, Ни бесплодных бдений, Ни конца, ни страха Жутких сновидений, Ни обид, ни боли…Поэзия стала для меня своеобразным инструментом исследования человеческих чувств и состояний. Посредством поэзии мне очень легко было стать ищущей любви женщиной и коснуться тайн ее души. Так появился цикл стихов «Пустая комната». Открывали его такие строки:
Вы при свечах шептали что-то, Лицо в ладони опустив. Кого-то звали, а кого-то Прогнали, так и не простив. Потом рассеянно читали Кому-то Бальмонта стихи И с кем-то в полночи витали, Творя все новые грехи. Под утро — гаснущие свечи Окутал струйками дымок, Сквозняк накинувши на плечи, Вы с кем-то вышли за порог. Вороны сонные галдели, Возню затеявши чуть свет. А вы растерянно глядели Кому-то долго-долго вслед….Я давно планировал заняться поэтическим исследованием жизни Андрея Рублева, Льва Толстого, Александра Блока, Сергея Есенина, Никколо Паганини, Ленина. Странное сочетание имен, не правда ли? Частично удалось осуществить этот замысел. Каждому исследованию предшествовала долгая работа с разнообразными материалами. Изучались эпоха, окружение, конкретные биографические факты и творческие материалы. Тому главному, что было вынесено из проработанного, я стремился дать поэтическую интерпретацию в скульптурной форме. У меня всегда было ощущение, что настоящая поэзия объемна и рельефна, а фальшивая — лежит в плоскости.
Работая над циклом Андрея Рублева, я буквально кожей ощущал Россию, не тогдашнюю, а вневременную.
…Были разные времена — Время доброго, время злого. Были разные имена. Тихо было и было слово. А народ через сто потов, Что ни туга, а дух не горбил. К высшей радости был готов, Как готов и к великой скорби.Раны Руси стали моими ранами:
…Что князьям до боли Родины? Что до ига у двери? Делят земли воеводины — Кто в Рязани, кто в Твери… Прикусили совесть жалкую — ВластьА совсем рядом мир Андрея Рублева и Вечное возрождение:
Мир иконы волнующе тих. Чуден лик при свечах. Тайну кожею ощутив, Непомерное — на плечах. Мир иконы бездонно глубок, Но прозрачен и чист. Неразгаданного клубок Откровением глаз речист.Из неразгаданных глубин России был и Сергей Есенин. Его жизнь и поэзия со времен зрелого детства притягивали меня. Моя мама в довоенные годы была знакома с импресарио Айседоры Дункан (жены Есенина) Ильей Шнейдером, рассказы которого о жизни Есенина я слушал еще в детстве в мамином изложении. Ореол загадочности, окружавший поэта, не давал покоя многим исследователям его жизни и творчества. Сколько тут было вымыслов, догадок, сплетен и прочего. Приступая к работе, я прекрасно понимал, насколько велик риск писать в стихах о Есенине, но когда я узнал, что Есенин незадолго до смерти задумал поэму о Пушкине, — страх исчез.
Вся жизнь Есенина — череда стремительных творческих взлетов к вершинам любви и света и не менее стремительных «падений» в тайные глубины человеческой психики. И то и другое — факт человеческого бытия. Человек становится жертвой этих кажущихся противоречий. Самоубийство Есенина есть результат трагического разлада между «противоречивыми» началами человеческой психики.
В который раз себя внутри кромсаю — Как до смешного короток наш век. Живу, живу и вдруг — себя бросаю, А ты приходишь — Черный человек. Ну вот и все. Чего теперь бояться? О чем жалеть? Я вовсе не смешон. На роль провинциального паяца Другой — моложе — будет приглашен…Во время работы над «Есениным» чувство безысходности и движения по кругу достигло апогея, и я был готов, стоило только «поднести спичку», завершить свой земной путь. Алкоголь в любой момент мог катализировать этот процесс.
Поэтическое исследование Октябрьского переворота и роли в нем Ленина вылилось в работу «Революция (Хотим… и… думаю)». В самом начале я сделал для себя удивительное открытие — язык работ Ленина поэтичен, следовательно, искренность намерений этого человека, его увлеченность идеей без поиска личной выгоды не вызывали сомнений. Мне никакого труда не составило облечь напористость ленинских слов в стихотворную форму.
Лозунг «Вся власть Советам» На сегодня — опасен. Там измена внутри И рука палачей. Политический крах их Очевиден и ясен, И предательски тошно Пустозвонство речей. На сегодня Советы — Это просто бараны. Привели их на бойню — Голова под топор. Словеса их невнятны, Заверенья пространны, А предательство — явно. Беспредметен и спор.Когда я попытался переложить в стихотворную форму сталинские слова — у меня не получилось. В его речи отсутствовал ритм, а это — верный признак рассудочности. У Сталина рассудочность была коварной. Психология толпы и ее вождей были мною прочувствованы. Ни толпой, ни вождем я быть уже не мог.