Свобода в подарок
Шрифт:
На пороге комнаты лежала Марта, перегораживая дверь. Стоило Даше шагнуть в сторону выхода, собака тут же встала, заслонив собой выход.
— Вот тебе на… — подумала Даша. — Ты меня не пускаешь? — спросила у собаки.
Та шевельнула бровями, отвела взгляд, но с места не сдвинулась.
— Ну ладно, — сказала Даша, пошла села на кровать, взяла Брута на руки.
Чувствовала она себя в этот момент очень странно, решила дождаться Глеба. Тот вскоре подошел. Шикнул что-то, Марта исчезла.
Невозможно
И тут с ним произошла странная перемена, будто энергетический кокон внутри перевернулся. Смягчился и одновременно загорелся взгляд. Он подошел, очень мягко взял у Даши котенка, вынес его наружу и кликнул Марту. А потом вернулся.
Она сидела, ни жива, ни мертва, не понимая, что теперь будет.
А была нежность. Бесконечная блаженная нежность. И страсть.
И только спустя довольно продолжительное время Глеб сказал:
— Ну что, завтракать пошли?
Слов у нее не было, просто кивнула в ответ. Пусть сейчас непонятны скачки его настроения, но вероятно, всему есть какое-то объяснение.
— Надо немного потерпеть, он же сказал, что сам расскажет, — думала Даша, пока мужчина, крепко держа за руку, вел ее на кухню. — Вернее, сказал, будем знакомиться, это немного разные вещи. Короче, терпение не помешает…
* * *
Игнат позвонил другу не сразу, только после того, как накормил женщину успокоительным и отправил немного поспать. Потом специально вышел на лестничную клетку, чтобы та не слышала.
— Вадик, давай, вызванивай Надьку.
— Что случилось? — встревожено отозвался тот.
— Алка чуть свет сорвалась к Глебу, а он ее выставил.
— Ой ё…
— Вот и я говорю.
— Ладно, сейчас.
— И прикрой меня.
— Понял, — потом добавил. — Знаешь, Алку, конечно, жалко, но я куда больше Надьке сочувствую.
— Не знаю, брат. не знаю… Быстрее давай.
* * *
Двигаясь по дому Глеба в сторону кухни, Даша отмечала про себя подчеркнутую аскетичность обстановки. Мужской минимализм. Это притом что снаружи вся усадьба носила явные следы перестроечного модерна. Сам собой вырвался вопрос:
— Глеб, а ты недавно этот дом купил?
Тот странно глянул на нее.
— Ну если не хочешь, можешь не отвечать.
— А почему ты так решила?
— Ну… Изнутри твое, а снаружи не твое, — наморщила носик она.
Он хмыкнул, негромко рассмеялся, сделавшись на миг близким и понятным.
—
Даша покраснела от удовольствия. Мало же ей надо, ему достаточно чуть-чуть похвалить, как она уже млеет от счастья.
Кухня оказалась просторная, светлая и тоже мужская. Никаких корзиночек, слюнявчиков и прочих пусечек. Это навеяло некоторые мысли на тему отсутствия в доме хозяйки. Но спрашивать не стала, рано демонстрировать так явно свой интерес. У них и отношений-то нет. Даше вспомнилась старая добрая фраза:
"Секс еще не повод для знакомства"
И отчего-то стало смешно. А он заметил и щелкнул ее по носу.
Заглянул в кастрюльку, покачал головой:
— Овсянка остыла.
— Ой, я все равно не люблю овсянку, — махнула рукой Даша. — Можно чаю с бутербродами?
Он подошел вплотную, взял ее лицо в ладони и строго сказал:
— По утрам надо есть кашу. Поняла?
— Эээ…
— Я прослежу.
— Глеб…?
— Но сегодня, так и быть, можешь попить чаю. А вообще, привыкай. Я буду контролировать все, что ты ешь.
Это называется выпасть в осадок. Глеб будет контролировать все что она ест?
— Но почему? — вырвалось у нее.
— Потому что отныне я несу за тебя ответственность.
Вот теперь она точно выпала в осадок. Однако долго впадать в прострацию ей не дали. Чайник вскипел. Глеб выложил из холодильника масло, сливовый джем, сыр. Даша стала намазывать бутерброды, потом спохватилась:
— А тебе мазать?
— Мазать, — ответил и усмехнулся.
Потом сел рядом, уткнувшись носом в скрещенные ладони. Молчал несколько секунд, глядя, как она управляется, потом сказал:
— А ты умеешь выжидать.
Стрельнула в него глазками, протягивая бутерброд. Мужчина продолжил:
— Что при твоем природном любопытстве и непосредственности даже странно.
Она пожала плечами, улыбаясь:
— Уж какая есть.
— Хорошо, давай знакомиться.
Даша отложила нож, вытерла руки салфеткой и вопросительно уставилась на него. Мужчина, чуть склонив голову, представился:
— Адуховский Глеб Витальевич, — потом помедлил и добавил, — в прошлом вооруженные силы, ныне писатель. И прочая, и прочая, и прочая.
— Очень приятно, Малинина Дарья Сергеевна, — приняла важную позу и добавила, — истфак.
Мужчина улыбнулся, скрестив руки на груди. Потом спросил:
— Даша, где твои родители?
О, как все серьезно…
— Их сейчас нет в городе. Они у брата в Питере. Вернутся к началу сентября.
— Понятно, — кивнул Глеб. — И поэтому ты одна в этой глуши.
— Ну… да.
— Что ж, будем считать, что у нас две недели каникул, — пробормотал он, проведя рукой по волосам, и встал.