Свобода. Страшная сказка

Петрыкина Клавдия

В дверь постучали два раза. Розовощекий пухленький парень с белой повязкой осторожно зашел в каморку. Старуха на общих собраниях заметила у него нехорошую сыпь на шее и предложила помощь. Парень снял футболку, и она начала разглядывать расчесанную до крови кожу по всей пухлой спине и на боках, свисающих через ремень. Нужно было мазать толстым слоем, чтобы наверняка. Мазь щипала раны и пахла тухлятиной. Парень осматривал место приготовления обещанного чудодейственного средства: остатки крысиных лап и хвостов лежали в мусорном

ведре, на столе стоял тюбик, похожий на крем. Старуха заметила его взгляд:

– Одевайся, все!

Парень натягивал футболку, которая моментально прилипала к жирной спине и оставляла пятна.

– А точно поможет?

Старуха смотрела, как спина парня покрывается багровыми пятнами:

– Давай как договаривались!

Он достал из кармана пару золотых сережек. Старуха кивнула на стол: «Плохая примета!» Взяла его под локоть и стала выталкивать за дверь. По рукам парня пошли волдыри. Она щелкнула шпингалетом и приоткрыла шторку окна. Парень шел, шатаясь, пару метров и упал. В свете окна было видно, как несколько крыс бегут в его сторону.

Старуха зашторила окно поплотнее и начала в спешке убирать со стола миски и кастрюлю. Она аккуратно переложила остатки своей лечебной мази в банку из-под маринованных лисичек и спрятала за пустыми склянками в шкафу. Когда она вышла из каморки, парня уже не было.

Мать

Седая женщина лежала на диване в зале. На столе маленький телевизор беззвучно мигал рябыми картинками под кружевной салфеткой. Молодой врач в голубой форме пытался набрать шприцем кровь, но она не шла. Старуха нависла над врачом и неразборчиво причитала.

– В доме мужчины есть? – врач пытался найти в чемоданчике горчичник.

– Да нету никого! Мимо иду, слышу, зовет меня еле-еле. Это хорошо, окно было открыто, а вот не поди я сейчас, дак и померла бы точно. Хотела компресс сделать холодный на лоб, да воды нет.

– Да помолчите вы, наконец! Давайте помогите лучше! – врач смотрел на растерянную соседку. Старуха металась вокруг него, не зная, к какому краю подступиться. – Да ладно, я сам! Отойдите уже, наконец!

Старуха отступила в дальний угол комнаты и смотрела, как врач ставит на вдовий горб горчичник. Женщина застонала.

– Может, укол какой или капельницу? У вас же в чемоданчике должно что-то быть? – Старуха пыталась разглядеть содержимое чемоданчика в надежде увидеть знакомые препараты.

– Да поздно уже! У нее уже двести сорок. – Врач снова попытался набрать шприцем кровь. В этот раз все пошло как надо. Из разбухшей вены потекла кровь. – Емкость есть какая-нибудь?

Старуха растерянно шарила глазами по комнате.

– Да быстрее соображайте! Ведро вон на террасе стояло! Железное такое. Его несите! – врач махнул рукой со шприцем в сторону входной двери.

– Да как же так! Девочка маленькая у нее, вот такого росточку всего, вот

мне по грудь! Ушла три дня назад и как сквозь землю провалилась! Сынок ее тоже хорош. Каждый вечер пьяный по поселку шляется. А теперь так у него вообще новое хобби! Каждый день с новой девкой! – соседка стояла возле врача и смотрела, как тот набирает в шприц кровь и выпрыскивает в ведро. Она заглянула в ведро. Вчерашние картофельные очистки и шелуха от лука медленно покрывались кровью.

– Почти что на целый стакан! – Врач бросил шприц поверх очисток. – Вы ей скажите, чтобы таблетки пила от давления! Сейчас бы инсульт был влегкую! Вы понимаете это? – Доктор закрывал чемоданчик.

– Да я-то что? Ей что говори, что не говори! Бесполезно! – Соседка шла к выходу за врачом. – Если у ней денег нет, то что делать? Может, каких таблеток оставите? Помрет же.

Дверь захлопнулась. Старуха села на стул рядом с изголовьем дивана и положила одной рукой сухую тряпку на лоб женщине, аккуратно прижимая второй карман с пачкой просроченных таблеток от давления.

Добровольцы

Еду выдавали по утрам. Один стол выставляли на улице, где сидели розовощекие добротные парнишки, походившие на школьников. Они переписывали нуждающихся горожан, брали с них заявления о вступлении в организацию добровольцев на сегодняшний день. Затем по очереди записывали в отдельную колонку мнение о новом добровольце: страшный, хилый, не внушает доверия, слишком толстый. Каждому добровольцу выдавались повязки и почетные грамоты. Их вносили в списки на всевозможные городские мероприятия с раздачей продовольствия на сегодня.

Старуха каждый день наблюдала собирающуюся толпу у Клуба, входящих и выходящих с водой и консервами довольных людей. У перекупов рыбная консерва уже две тыщи, за меньшее не продадут!

Внутри две пышные барышни напротив входа за столом брали у вошедших бумажку, рвали на клочки, а рядом стоящий крепкий парень доставал из коробки консерву и бутылку воды. Они напоминали актеров театральной постановки. Все трое были в одинаковых темно-зеленых рубашках, заправленных в черные брюки, на рукавах повязаны белые куски ткани. Волосы прилизаны и блестят. Барышни не поднимали глаз на пришедших, будто с наигранной строгостью молча брали бумажку и записывали что-то. Парень с каменным лицом вытаскивал провизию и выставлял на стол. Никто из них не отвечал ни на приветствия, ни на вопросы. Будто им строго-настрого приказали играть глухих или иностранцев.

Старуха терла пол в холле и наблюдала со спины за сгорбленными неподвижными телами и тщетными попытками каждого вошедшего пофлиртовать и выбить себе вторую баночку. Она подходила ближе к коробкам, чтобы посмотреть, сколько еще осталось. Медленно и тщательно вела шваброй по полу, выбирая момент, когда можно будет попросить себе порцию.

Конец ознакомительного фрагмента.