Свобода
Шрифт:
Первым звуком был свист вскипевшего чайника, именно он подтолкнул всех к действию. На глазах матери появились слёзы, а отец смущенно прокашлялся. Лицо девушки тут же озарила искренняя улыбка, которой давно так не было. Стало так тепло и хорошо. Но никто не сдвинулся места. Мужчина и женщина озадаченно рассматривали брюнетку.
Ли сделала только один маленький шажочек по направлению к родителям, как мать тут же сорвалась с места и заключила девушку в свои объятия. Такие добрые, светлые и родные. Ли не могла даже мечтать о них. Вспоминая своих умерших родителей, она дрожащими руками
— Лиана, скажи честно, ты не злишься на нас? — спросила женщина, на секунду отрывая родное трепыхающееся тело от себя.
В голове Грет что-то щёлкнуло. Смена темы при слове «родители». Грустное выражение лица при виде совместных фотографий. Странное желание выдать Ли за себя.
— Конечно же нет, — запротестовала девушка, боясь обидеть маму. — У меня разве была причина?
— Три года назад ты сказала, что не хочешь нас большее видеть.
— Мы совершили ошибку, оставив тебя одну на долгие три года, даже не попрощавшись. Я бы поступил так же, — сказал отец.
Ли ничего не ответила. Она не знала подробностей расставания настоящей Лианы и её родителей. Девушка всегда умалчивала это и говорила, что постоянные разъезды — их работа. Девушка покачала головой. Возможно, она совершит ошибку, ответив за Лиану, но дети и родители не должны ненавидеть друг друга.
— Подростки слишком ветренны и непостоянны. Мы можем плакать и смеяться одновременно. Порой, нашим словам лучше не придавать должного значения, всё равно буквально через секунду они изменятся, — улыбнулась девушка. Женщина, не скрывая слёз, снова обняла девушку.
— Ну вы чего там? — проговорил отец, пытаясь скрыть непрошеные слёзы. Ведь мужчины не плачут!
Да, это были её родители. Совершенно такие же, какими она помнила их с детства. Да, постарели немного, годы берут своё, но главное — они… живы и невредимы! Они дышали, их сердца бились, их тела хранили в себе тепло, а душа — любовь к дочери. Никто бы не сомневался в этом.
— И правда, чего это мы? — то улыбалась, то вновь плакала мать. — Надо радоваться, а мы тут нюни развели!
— Садись за стол, дочка, покушай с нами! — встал мужчина, подавая девушке стул и наливая чай.
Ли не хотя оторвалась от матери и смущённо присела на краешек стула. Она внимательно рассматривала лица родителей, пытаясь запомнить каждую чёрточку. Она знала, что, как только солнце неспешно перейдёт с лева на право, им вновь придётся расстаться. Ли отгонялась мысли, впитывая момент каждой молекулой души и тела.
— Ты так выросла! Какая красавица! — оглядывала брюнетку мать. Около её глаз залегла мелкая сеточка морщин. Тёмные волосы, хоть и не полностью, но были седыми, но зато глаза полыхали ярче любого огня. По ним и не скажешь, что женщине было больше пятидесяти. Озорные искры всё ещё полыхали в таких дорогих и родных глазах.
— Точно. Наверное, отбоя от кавалеров нет? — спросил отец, проводя рукой по не таким, как прежде светлым волосам. Но это совершенно
Грет только улыбнулась и опустила нос в чашку, вдыхая сладкий запах ароматного бергамота. Теперь это её любимый чай. Он долго будет напоминать ей о самом счастливом дне в её жизни.
— Смотри, что мы тебе из Парижа привезли, — громко проговорил отец, доставая из пакета пергаментный свёрток. — Самые настоящие легендарные французские булочки с маком! Это деликатес. Такие сделали только для нас на заказ!
Грет дрожащими руками приняла подарок. Надо бы сказать спасибо, но слова застряли в горле. Впервые, девушка была настолько сильно выбита из колеи, что не могла спокойно мыслить. Голова, видать, сегодня решила взять отгул, поэтому в офисе творился полный беспорядок.
Ли понюхала ароматную булочку. Пахло маком, мёдом, вкусным сладким тестом, пшеницей и… родным домом. Именно такие булочки пекла брюнетке её настоящая мать. Для неё они всегда были деликатесом, хотя тогда девушка даже не знала этого слова. Хотелось яростно вгрызться зубами в подрумянившиеся бока выпечки, вернувшись в прошлое, и заново вдохнуть аромат того дня, когда мать впервые испекла их девушке на день рождения. Она помнила каждый такой день.
— Ну, рассказывай! — подсела к ней мать. — Ты, смотрю, говорила, что выбросишь подаренную нами пижаму, а сама… Ну ладно, это не так важно… Как дела? Куда учиться пошла? Парень есть?
Ли опустила взгляд на свою одежду: серая майка и нежно-розовые шорты. Лиана всегда носила именно эту пижаму. Нередко Грет замечала, как девушка подолгу держала в руках вещи с задумчивым выражением лица, как бережно разглаживала каждый сантиметр ткани, как каждую ночь одевала именно эту пижаму, хотя одежды всегда хватало. Ли думала, что это очередные фанатских выкрутасы, но всё оказалось намного прозаичнее.
— Всё хорошо, — впервые подала тихий голос брюнетка. — Учусь на четвёртом курсе на программиста. Парня нет.
— О, какая дочка у меня скромница стала! — воскликнул отец. — Не обманываешь?
Под пристальным взглядом отца девушка покраснела. Она впервые за этот день вспомнила о Ривае. Как бы она хотела, чтоб он был вместе с ними. Он был бы счастлив. Ли хотела рассказать обо всё: о гигантах, об её мире, о своём прошлом, о Ривае, о себе… настоящей… Она была уверена, они бы поняли. «Так! Надо срочно говорить, как Лиана, а то папа уже что-то подозревает». Грет улыбнулась своим мыслям. Впервые за десять лет она подумала о родителях в настоящем времени. Этот день возвращал её в прошлое. Чудеса, действительно, существуют.
— Я не скромница, просто не проснулась ещё, а так я вполне ещё могу отжечь, — проговорила брюнетка и тут же замолкла, увидев удивленные лица родителей.
— Например?
— Ну… — замолчала Грет, потому что не знала, что и ответить. Как Лиана она начала говорить, а объяснять ещё не научилась. Действительно, а что она могла отжечь? Тут девушка резко подняла голову: — Например, могу без особого усилия покрошить на хлебные крошки десятиметрового гиганта.
Мать с отцом переглянулись, а потом рассмеялись.