Свободное падение
Шрифт:
– Это было давно, сэр.
– Да… давно. Тогда, когда мы побеждали.
Чтобы заполнить неловкую паузу, коммандер достал свой спутниковый, набрал номер. Потом нахмурился, сбросил, начал набирать еще.
– Черт… не отвечает.
– Может, попробовать еще раз?
– Да… – сказал коммандер, набирая номер и скрывая ползущую по губам улыбку. – Сейчас мы попробуем еще раз…
Где-то на севере России. 6 июня 2020 года
Поскольку дорога отсыпалась не так далеко от того места, где находился рабский лагерь, для снабжения его рабочей силой была принята следующая схема: два через два. Это значило, что рабы работали два раза в день почти все время, по двадцать часов в день с небольшими перерывами. Потом прибывала новая смена рабов, их привозили на машинах, тех самых самосвалах,
Первый Закон:
Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
Второй Закон:
Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
Третий Закон:
Робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму Законам.
Только вот не получалось как-то… с роботами. Двадцать первый век должен был стать веком прорыва человека в космос, веком гостиниц на орбите, добычи полезных ископаемых на Луне. А вместо этого стал веком рабских лагерей…
Аллаху Акбар…
Их разбудили еще потемну, часа в три ночи. Надо было добраться до места потемну, чтобы начать работу с рассветом, с первыми лучами солнца. Лето здесь было полярным, ночь почти не наступала летом – это зимой здесь была беспросветная ночь. Пока лето – надо было сделать работу как можно быстрее.
– Пошли живей, чурки! Шевелись! – Мюллер сегодня был злым и веселым, видимо дернул чего-то. – Шевелитесь. Свиньи!
Охранники – толкали палками отстающих. Рабы бежали в кузова грузовиков по сходням. Когда кузова были полны – охранники закрывали задние борта и вешали замок на специально вваренные уключины.
– Поехали!
Патруль, как обычно, тронулся первым, за ним – грузовики и пикапы с охранниками. Обычное дело… все как обычно…
Вырулили на улицу. Было довольно светло… такой свет, который бывает, когда за горизонтом солнце еще есть, но его уже не видно… нечто среднее между светом и дымкой, рассеянный источник света определить почти невозможно. На Патруле включили фары искатели, колонна перла на северо-запад к объекту.
Прошли посты. Там все было спокойно.
Аль-Руси был в кузове. Улучив момент, он пожал руку стоящему – в жуткой тесноте – рядом рабу, и тот мгновенно передал сигнал дальше.
Со вчерашнего дня аль-Руси снова был в числе рабов. Керим прилюдно избил его и сказал Мюллеру, что русский ему больше не нужен. Мюллер по обычаю подозрительно посмотрел на Керима, но ничего не сказал и пинком отправил аль-Руси к остальным рабам. Он был глуп и туп – обычное уголовное быдло, вырвавшееся из тюрьмы и ставшее маленьким царьком в своем мире злобы, ненависти и унижения. Он никогда не брал на себя труд задуматься о происходящем… как задумывался подполковник Селиванов, кум [68] в колонии, где сидел Мюллер, – в свое время, он не одну табуретку об голову Мюллера расколотил во время задушевных бесед… Гнида поганая… и живым не дался, сколько братвы положил, пока не пристрелили. Перед собой Мюллер видел лишь петуха, [69] который лишился своего покровителя и пойдет по рукам. Он так и не понял, что все готово – и ров ждет его…
68
Начальник оперчасти.
69
Пассивный гомосексуалист.
И остальных – тоже…
Свернув на дорогу – ее-то они и строили, она вела к новому кусту месторождений, – они внезапно остановились. Дорогу перекрывали две машины: белый пикап «Тойота» и белый же внедорожник «Субурбан». На пикапе был пулемет.
Сидевший в головном Патруле Мюллер, увидев значки, выругался. Если бы это были какие-то отморозки левые, он бы приказал столкнуть их с дороги, и все-то дела. Но это были пиндосы. Сам хозяин ему втолковывал: хоть пиндосам и проплачено, и крепко
– Стой… – сказал он. Патруль остановился. Мюллер вышел, машинально поправив висевший на ремне длинный «Моссберг-590». Пригляделся… не ряженые вроде. Какого хрена им надо. Надо пойти – спросить.
Неспешно, похрустывая свежеуложенным щебнем, он подошел к «Ленду».
– Чо надо? – спросил он максимально вежливо. – В том месяце платили, в этом рано.
Контрактник вышел из машины. Он был в полной форме, с винтовкой. Запоминались глаза – блеклые и снулые, как у рыбы.
– Кто хозяин? – спросил он.
– Тагиров. Не обосрался?
– Звони ему.
– И чо сказать?
– Пусть приедет. Разговор есть.
– Базар есть? А ты кто такой, в натуре, чтобы с тобой базарить?! – с вежливостью у бывшего зэка было совсем худо.
«Макаров» с французским глушителем уперся в лоб.
– Звони, – тем же спокойным голосом сказал контрактник.
– Э, ты чо… уй! Больно, с…
Бандит отшатнулся, схватившись за щеку. Меж пальцев капала кровь.
– Звони!
Кто-то из охранников, несмотря на то, что их «Тойоты» шли последними в конвое, заметили происходящее, но сделать ничего не успели. Справа и слева заработали автоматы. Дорога возвышалась над местностью больше чем на полметра из-за насыпи, это позволяло разместить стрелков по обе стороны, не рискуя тем, что они попадут под перекрестный огонь друг друга. Стрелки были вооружены «АК-74» с глушителями и отработали на «отлично». Чего и следовало ожидать от бойцов «специальной маневренно-войсковой единицы ГРОМ», тайно переброшенной в регион накануне в составе группы быстрого реагирования Европейского союза. Для прикрытия у них были документы сотрудников службы безопасности Total, а организационно они входили в полк Веймар-ЕС и подчинялись напрямую Европейскому разведагентству. [70]
70
«Гром» – польский спецназ, один из лучших в мире. Полк «Веймар-ЕС» – полк спецназа, создаваемый совместно Францией, Германией и Польшей, Германия и Франция предоставляют деньги и технику, Польша – солдат. Полк планируется как сила быстрого реагирования ЕС, численность очень солидная – 2000 штатных единиц. Причем все они должны быть подготовлены как спецназ. Европейское разведагентство на момент описания планируется создать как тайное подразделение европейской дипломатической службы.
Лазерный прицел, установленный на пистолете, нащупал лоб Миллера.
– Звони. Скажи, чтобы приехал…
Когда машины остановились – аль-Руси уже знал, что будет. Ведь те, кто послал его сюда, давно договорились о том, что именно так и будет.
О нет! Те, которые приобрели зло и оказались окружены своим грехом, окажутся обитателями Огня. Они пребудут там вечно. [71]
Он спокойно стоял среди братьев и, чтобы скоротать время, думал о прошлом. Его мысли были далеко-далеко, в тех временах, когда он еще не познал всю сокровенную мудрость К’ъурана и находился в состоянии джахилии. [72]
71
Аль-Бакара 81.
72
Неверия. Период джахилии – время, предшествующее тому, когда человек принял ислам.
Ему семь лет. Он растет в обычном русском городке, небогатом, но дружном. Отца у него нет… как и у многих его друзей. Его отец в тюрьме – за разбой. Мать работает продавщицей в магазине и из последних сил пытается поднять двоих детей. Его и его брата…
А он… а он живет жизнью обычного мальчишки… ходит на рыбалку с друзьями… и даже не знает, что его ждет в будущем. Его дни – неощутимы и легки, они все проходят в бесконечной стремительной череде, когда человек не ощущает течения времени и думает, что он – вечен.