Свободное владение Фарнхэма
Шрифт:
– Давайте помолимся.
Они отвели Грейс обратно в дом и уложили в постель. Джо и Дьюк вернулись, чтобы засыпать могилу землей. Хью, решив, что жена его теперь отдохнет, принялся снимать нагар со свечей в задней комнате. Она открыла глаза.
– Хьюберт…
– Что, Грейс?
– Я ведь говорила тебе. Я предупреждала. Но ты не хотел меня слушать.
– О чем ты, Грейс?
– Я ведь говорила тебе, что ей нужен доктор. Но ты не вызвал его. Ты слишком горд для этого. Ты принес мою дочь в жертву собственной гордыни. Дитя мое. Ты убил ее.
– Грейс, но ведь здесь нет докторов. Ты прекрасно это
– Если бы ты хоть наполовину был мужчиной, ты не искал бы оправданий!
– Грейс, прошу тебя. Дать тебе чего-нибудь? Милтаун, например? А может, сделать тебе укол?
– Нет, нет! – пронзительно воскликнула она. – Именно так ты и помешал мне в тот раз вызвать врача. Наперекор мне. Больше тебе никогда не удастся обвести меня вокруг пальца с помощью лекарств. И больше не прикасайся ко мне никогда. Убийца!
– Хорошо, Грейс, – он повернулся и вышел.
Барбара сидела у двери, обхватив голову руками. Хью сказал:
– Барбара, нужно снова поднять флаг. Я пойду и сам подниму его.
– Так скоро, Хью?
– Да. Жизнь продолжается.
*
Глава десятая.
Жизнь продолжалась. Дьюк охотился. Барбара и Джо занимались сельским хозяйством. Хью трудился больше обычного. Грейс тоже работала, и качество ее блюд улучшалось день ото дня, равно, как и ее аппетит. Она растолстела. Она никогда больше не упоминала о том, что убеждена в виновности мужа в смерти их дочери.
Она вообще не разговаривала с ним. Когда нужно было что-то обсудить, она разговаривала с Дьюком. Она перестала посещать и церковные службы. В последний месяц беременности Барбары, Дьюк как-то остался один на один с отцом.
– Отец, ты как-то говорил, что как только я захочу, я – или любой из нас – может уйти, если захочет.
Хью был удивлен.
– Да.
– Ты, кажется, говорил, что выделишь каждому его равную долю имущества. Боеприпасы, инструменты и так далее.
– Все, что есть. Предприятие надежно как никогда. Дьюк, неужели ты хочешь уйти?
– Да… но не я один. Уйти хочет мать. Именно она настаивает на этом. У меня тоже есть причины, но основная причина в ней.
– Ммм… Что ж, давай обсудим твои причины. Может быть, ты недоволен тем, как я руковожу? Тогда я с радостью уступлю свое место. Я абсолютно уверен, что Джо и Барбара справятся со всем не хуже чем я, таким образом все окажутся заодно. – Он вздохнул. – Я устал нести эту ношу.
Дьюк покачал головой.
– Дело не в этом, папа. Я вовсе не хочу становиться боссом, да и справляешься ты прекрасно. Я не могу сказать, что мне понравилось, как ты в начале все взял в свои руки. Но самое главное – результаты, а результатов ты добился отличных. Лучше давай не будем обсуждать мои причины. Могу только сказать, что с тобой лично это никак не связано… и я бы ни за что не ушел, если бы мать просто-таки не зациклилась на этом. Она непременно хочет уйти. И она намерена уйти во что бы то ни стало. А я не могу отпустить ее одну.
– А ты не знаешь, почему Грейс хочет покинуть нас?
Дьюк заколебался.
– Отец, по-моему, это не имеет значения. Она решила окончательно и бесповоротно. Я без конца твержу ей, что не смогу устроить
Хью взвесил его слова.
– Дьюк, если твоя мать так считает, я не собираюсь отговаривать ее. Я уже давно утратил последние крохи влияния на нее. Но у меня есть две идеи. Может быть, какая-нибудь из них покажется тебе приемлемой.
– Вряд ли.
– Выслушай сначала. Ты знаешь, что у нас есть медные трубки. Часть из них мы использовали при оборудовании кухни. У нас есть все необходимое для того, чтобы изготовить самогонный аппарат. Я запасся в свое время всеми необходимыми для нас частями, чтобы, если начнется война, иметь возможность торговать спиртным, которое было бы чистым золотом в любом примитивном послевоенном обществе.
Я не построил его по известной нам обоим причинам. Но я могу сделать это и я знаю, как гнать самогон. – Он слегка улыбнулся. – Это не кабинетное знание. На юге Тихого океана, во время службы, я заведовал перегонным кубом, конечно, под бдительным надзором своего непосредственного начальника. Тогда-то я и узнал как из зерна или картошки или почти из чего угодно гнать спиртное. Дьюк, возможно, твоя мать была бы счастлива, если бы всегда имела спиртное.
– Но она спилась бы до смерти.
– Дьюк, Дьюк! Если это доставило бы ей удовольствие, то кто мы такие, чтобы запрещать ей это? Ради чего ей жить? Раньше она любила смотреть телевизор, бывать в гостях, она могла целый день провести в парикмахерской, затем пойти в кино, затем в гости и выпить там немного с подругой. Вот в чем был смысл ее жизни, Дьюк. А где теперь все это? Его больше нет, оно ушло безвозвратно! И только то, о чем я говорил, и что мы можем ей предложить, немного скрасило бы ее существование. Кто ты такой, чтобы указывать своей матери – спиваться ей до смерти или нет?
– Отец, но дело и не в этом!
– Так в чем же?
– Ну, ты знаешь, что я не одобряю… не одобрял то, что мать слишком много пьет. Но я бы, наверное, теперь смирился и с этим. Если ты построишь свой аппарат, мы возможно, будем твоими покупателями. Но уйти мы все равно уйдем. Потому что все это не решает проблем матери.
– Что ж, тогда остается моя вторая идея. Уйду я, а не она. Только вот… – Хью нахмурился. – Дьюк, скажи ей, что я уйду как только Барбара родит. Не могу же я покинуть свою пациентку. Но ты можешь заверить Грейс…
– Отец, но и это не решает проблемы!
– Тогда я не понимаю…
– О, господи, ну да ладно. Дело-то как раз в Барбаре. Она… – Короче говоря, мать ополчилась на нее. Совершенно не может ее терпеть. С тех пор как умерла Карен. Она сказала еще: "Дьюк, эта женщина не будет рожать ребенка в моем доме! Своего выродка. Я этого не потерплю. Скажи своему отцу, что он должен выставить ее отсюда". Вот ее собственные слова.
– Боже мой!
– Именно. Я пытался урезонить ее. Я без конца повторял ей, что Барбара не может уйти. Я разрядил в нее оба ствола: я сказал, что ты так не можешь выставить Барбару, как не смог бы выставить Карен. Я сказал ей даже, что если, все-таки, у тебя хватит подлости сделать такое, (допустим чисто теоретически), то я и Джо будем с оружием в руках защищать Барбару. Но, конечно, ты на такое не способен.