Свободное время (стихи и поэмы)
Шрифт:
Я
лишь одна из квинтэссенций праха,
я невесомей, может быть, чем прах
Агенты Государственного Страха
охотятся за мной в иных мирах.
Но и посмертно я не застрахован,
однако для всевидящих небес
я глух и нем, как Людвиг ван Бетховен.
и, как никто приветствую прогресс!
Но я далек от простоты святой
и у Христа за пазухой не млею
смешно и скучно флиртовать с судьбой,
когда нет
Я за себя уже не поручусь
Слежу за переменами погоды
записываюсь в очередь, учусь
не замечать, на что уходят годы.
Живые деньги, мертвые слова,
пустых витрин полярное сияние,
минуя осень, падает листва,
бегом, бегом - и кругом голова,
и некогда уже качать права
и утверждаться через отрицанье.
А сын Земли,
любимый небесами
намного выше низменных страстей,
и плачет настоящими слезами
Мать Героиня всех его детей!
И рядом, он же на другом экране
в другой витрине и за полцены
в Орле, Новосибирске, Магадане,
и музыка в соседнем ресторане
гудят Отчизны верные сыны.
Экран старуха крестит через силу
и сквозь меня бросает мутный взгляд.
Уходит в ночь, в метро, в народ, в могилу,
сквозь дождь и снег, бензин и термояд.
Идет на фронт, на стройки пятилетки
на смертный бой, на подвиг трудовой
не к сыну-забулдыге, но к соседке
на красный свет, на голос роковой:
"Народы мира!
Главное - здоровье.
Покой и воля.
Если счастья нет.
Но счастье есть!
Все больше поголовье
рогатого скота..."
Ей триста лет.
Или хотя бы 80.
Или...
Ей все равно.
Она уже в раю
Всевышний Космонавт,
над ней не ты ли
паришь у мрачной бездны на краю?...
Внимание!
Любовь имеет место
С родной земли в подземный переход
спускается прекрасная невеста.
Плохой грузин цветы ей продает.
Она мурлычет песенку протеста.
И сумочка в руках ее порхает,
и сквозь меня плывут ее глаза,
и нервная система отдыхает,
и влагу выделяет железа...
Ты, трепетная, ты проходишь мимо
и снег цветет и вянет на лету...
Грядущее уже необратимо.
Не падай духом, глядя в пустоту!..
Мы в двух шагах - и космос между нами.
Спеши, дитя косметики, спеши!
Дай лицезреть твой лик в универсаме,
в кафе вечернем, где едят глазами,
в кошмарном сне, где больше - ни души...
Спеши
Бледна, как смерть-старуха,
проходит жизнь с авоськой умных книг,
и в испареньях мирового духа
шумит камыш, как мыслящий тростник.
Не бойся и не спрашивай:
что делать?
Метут метели, и цветут цветы.
Парад планет начнется ровно в девять.
Командовать парадом будешь ты!
Сама невинность, в свадебном наряде,
во всей своей немыслимой красе,
ты рождена блистать на том параде,
откуда возвращаются не все.
Тебе навстречу в призрачное Завтра
бредут старухи по святой Руси,
и тридцать три героя-космонавта
выходят из маршрутного такси.
Тебе шофер распахивает дверцу,
и весь в цветах служебный лимузин,
и, прижимая деньги ближе к сердцу,
краснеет от стыда плохой грузин...
Убийственно веселые картинки!
И смех, и грех, и слезы лить не смей!.
Мне одиноко на Центральном рынке.
на черном рынке юности моей..
Во времени,
свободном до предела,
я в пустоте последний кайф ловлю
и музыка гремит, и нет мне дела,
что ты меня не любишь...
Я - люблю!
Мне все равно,
кого ты ждешь в толпе,
кому из телефона-автомата
звонишь, звонишь, не зная,
что в тебе
могила Неизвестного Солдата.
Он жив еще.
И взгляд его хитер.
Но все вокруг он видит как в тумане
Чуть что
он прыгнет в бронетранспортер
сегодня здесь, а завтра где
в Афгане?..
Еще ни разу в жизни не убив,
мы оба, но по-разному живые...
Открытый космос и тотальный миф
лицом к лицу столкнули нас впервые.
Ты,
трепетная,
плачешь?..
Дай мне руку.
Я пережил себя.
Мне сорок лет.
Ученая!
Забудь свою науку.
Ни близких,
ни далеких
больше нет!
Ты одинока?..
Мы близки по сути.
Мы далеки до жути.
Все равно!
Товарищи!
Мы все уже не люди!
Мы все уже товарищи давно!..
Во времени,
свободном до предела,
и, несомненно, в лучшем из миров
где бренное космическое тело
сгущается из водяных паров,
из выхлопных слезоточивых газов
и прочих отравляющих веществ,
где царь природы академик Чазов
единственное из живых существ,
где, судя по газетам, вор на воре,