Свободных мест нет
Шрифт:
Когда их хоронили, всё село вышло, столько было цветов, если б вы видели…
Тех двух милиционеров увезли, бо они не наши были, а кума с сыном мы хоронили. Несли оба гроба на руках до самого кладбища, – машины пустые шли. Похоронили рядышком на хорошем месте… Так старая до сих пор не встает, лежит одна в хате: паралич ее разбил, не говорит, не ходит. Невеста бывшая – думали: умом тронется, – ничего, отошла, – ухаживает за ней. Так это ж сами понимаете. Эту свадьбу люди всю свою жизнь помнить будут и детям своим рассказывать
Ёй, шо тогда было! Милиции понаехало, следователи всякие, а кого судить?! Потом будут говорить: перегибы, перегибы. Или: милиционеры дурные были, виноваты. Так-то оно так… Так сами ж понимаете.
1989 г.
Работодатель
По-мальчишески загребая ногами воду и распахнув по-весеннему куртку, Валерий брел по ручьям, и настроение у него было преотличное от внезапно нахлынувшей идеи самому сделать ремонт в их комнатушке (он представил, как обрадуется, вернувшись из больницы, Нинуля), от солнца, так ослепительно бьющее прямо в лицо, и еще от того, что вот он, Валерий, идет нанимать себе работника. В этом было что-то барское и дерзкое.
– Эй, мужики! – окликнул он рабочих в телогрейках, возившихся во дворе ремонтируемого дома. – Штукатур у вас имеется? Халтура есть.
– Штукатуры вон в том подъезде, на втором этаже.
– Отлично!
Переступая строительный хлам, от радостного возбуждения высоко задирая ноги – выше, чем требовалось, и восхищенно озираясь по сторонам: везде что-то лязгало, стучало и рушилось, – Валерий поднялся на второй этаж. Несколько молодых девчонок затирали только что заштукатуренную стену.
– А, штукатуры! – обрадовался Валерий. – Вы-то мне и нужны: халтура есть.
– Что нужно делать?
– Дырка в потолке небольшая, заделать надо.
Девчата молча работали.
«Соображают, что ли», – подумал Валерий.
– Мы на халтуры не ходим, – наконец сказала одна. – Вы зайдите с улицы в парадную, там на лестнице две девушки работают, одну звать Тоня. Может, она согласится.
Валерин пыл немного поугас. Подумаешь: «на халтуры не ходим». Он почему-то думал, что всё это будет быстро и легко: работы-то, в принципе, на пять минут – раствор развести да замазать. Всех делов-то на трешку. Если б у него инструмент был, материал – сам бы сделал.
Тоня, высокая плотная девушка, тоже долго работала молча, услышав бодрую Валерину просьбу. Только мокрый раствор тяжело летел с лесов и шмякался, разбрызгиваясь по цементному полу. Скрежет мастерка о стену гулко звучал по всем маршам лестницы. Валерий даже зябнуть стал.
– Сейчас, подождите, мы спустимся.
Та, которую звали Тоней, спрыгнула с лесов, окинула Валерия взглядом и, счищая с инструментов налипший раствор, спросила, всё еще раздумывая:
– Большая дыра-то?
– Да нет, вот такая.
– Далеко?
– Рядом.
Вторая девушка тоже стала спускаться с лесов.
– Пойдем? –
Валерий вприпрыжку спустился с лестницы; после сырого холодного вестибюля пахнуло в лицо теплом, свежим воздухом.
«И чего там особенно думать, – размышлял Валерий, – работы-то раз плюнуть. Они что – обе собираются идти, что ли? Это же на двоих надо платить, тут трешкой не отделаешься…»
– Хорошо, мы пойдем, – сказала Тоня, когда девушки вышли на улицу. – Вы подождите, мы приготовим всё.
– Вы много раствору не берите, – заторопился Валерий, – дыра-то маленькая, полведра хватит. Да, в принципе, там и одна справится… – уже потише добавил он.
– Это только кажется, что небольшая, а раствору пойдет ого-го сколько, – ответила вторая девушка, пропустив мимо ушей последнее замечание Валерия и нагружая ведра из стоящих тут же мешков с алебастром и цементом. Тоня насыпала песок и складывала инструмент.
– Показывайте, куда?
– Давайте мне что-нибудь, понесу, – протянул руку Валерий, но девушки замотали головами: «Мы сами, еще запачкаетесь».
И вот Валерий шагает впереди, разбрызгивая воду на асфальте огромными резиновыми сапогами, по-прежнему радостно щурясь на яркое солнце, а за ним, таща тяжелые ведра, шли девушки. Внутри у Валерия всё ликовало и пело, так отчего-то весело и славно было на душе. Вот идет он, такой здоровый и сильный, у него замечательная жена и крохотный Виталька, и он им такой сюрприз устроит! Придет его Нинуля – через недельку обещали выписать – и ахнет: от дыры в потолке, что всю зиму было бельмом на глазу, и следа не останется – кругом первозданный блеск и порядок.
Здорово! И весна еще такая замечательная! И там, за Валерием, идут его штукатуры. Он чувствовал, что они с каким-то тайным, странным уважением относятся к нему: даже ведер нести не дали. Валерий чувствовал себя хозяином, за которым идут его работники, которых он нанимает и платит за работу.
«Дам и четыре, нет, пять рублей, – щедро думал Валерий. – Ну конечно, на двоих этого мало, но кто ж их просил вдвоем идти?»
Валерий покосился на девушек. «Ладная девка эта Тоня, – заметил он про себя. – Пошла бы одна, быстренько бы всё сделала, да получила бы свои деньги. Может, еще и чайку попили бы… И чего эта вторая примазалась?»
Девушки остановились, грохнув ведрами об асфальт, – поменять руки, передохнуть.
– Давайте мне хоть одно ведро, – опять предложил Валерий.
– Да не надо, мы сами. Они вон какие грязные.
– Ну смотрите. В доме, между прочим, лифта нет.
«Ладно, – решил Валерий, – раз я их нанял, пускай сами тащат».
В прихожей девушки долго вытирали о половик ноги, осторожно ступали ботинками в засохшем растворе по полу, чтобы особенно не топтать. Посмотрели дыру; быстро соорудили пирамиду из стола и табуретки.