Свободный и раб
Шрифт:
— Прости, — пробормотал он. Тихо, не громче, чем вчера Арн.
Накопав достаточно глины, он уложил ее на лист и сделал в середине ямку. Арн вылил туда воду, и Угль стал месить глину с водой, пока она не сделалась совсем мягкой и податливой.
— Вот и все, — сказал он, очень довольный. — Теперь у нас есть сковородка.
— Какая еще сковородка? — удивился Арн.
— Потерпи, скоро увидишь. Не только сковородка, но еще и игловыдиратель, — сказал Угль, поддразнивая Арна. Его явно забавляло написанное на лице Арна изумление. Но вдруг
— Мне и в голову не пришло, — сказал Арн. — Было так жарко, когда мы проснулись…
— Бежим! — крикнул Угль. — Скорей!
Глава 9
Добежав до хижины, они бросились каждый к своему костру. И Угль то ли от излишнего усердия, то ли от страха, что костер потухнет и они останутся без огня, прямо руками начал разгребать угли и золу. Поэтому он первый убедился, что жар еще есть, много жару. Но в то же мгновение он испустил такой отчаянный вопль, что Арн испуганно вздрогнул — и увидел, что Угль со всех ног припустился к фьорду.
Арн ошеломленно глядел ему вслед, потом стал собирать мелкий хворост и кидать его в тлеющие угли, а сверху набросал головней от сгоревшего дома и сухих сучьев. Опустившись на колени, он принялся дуть.
Когда Угль вернулся, оба костра весело потрескивали.
— Что ты сделал? — спросил Арн.
— Обжегся, — мрачно бросил Угль.
— Это-то я понял. Между прочим, довольно трудно не обжечься, если лазить в костер голыми руками. Но что ты сделал с ожогом?
— Подержал руки в воде. Только надо было бежать к роднику, там вода холоднее, чем во фьорде, а чем холоднее, тем лучше помогает.
Арн взглянул на его руки. Может, конечно, холодная вода и помогла Углю, но видно же, что ему все равно больно.
— Не очень-то будет приятно такими руками резать тростник, — сказал Угль, словно читая его мысли. — Но впредь мне наука: надо думать, что делаешь.
— Глину я положил в тень, — сказал Арн. — Я же не знаю, для чего она тебе нужна. А мясо завернул в листья и упрятал обратно на дерево. Пойду принесу лист с глиной.
Когда он вернулся, в руках у Угля был еж.
— Сейчас мы замуруем этого зверя, — сказал он, садясь на землю.
Арн с комом глины присел перед ним на корточки, нетерпеливо ожидая, что будет дальше.
Угль развернул глину и стал облеплять тушку толстым слоем, время от времени тщательно приминая, чтобы глина прошла между иголками до самой шкуры. Таким образом он обмазал ежу всю спину и бока.
— Вот только соли у нас нет. По-настоящему его бы надо натереть изнутри солью. Без этого вкус будет не тот, а жаль.
— А заменить ее чем-нибудь нельзя? — спросил Арн.
— Да нет. Чем ее заменишь? — Угль посмотрел на Арна, потом огляделся кругом, будто надеясь, что на глаза ему вдруг попадется куча соли. — Хотя погоди…
Он взял топор и пошел к тому месту, где густо росли высокие растения с белыми зонтиками цветов. Срубив несколько растений,
— Пожалуй, это даже удачно, что мне тогда попался в лодочном сарае не обычный топор, а тесло. Оно, конечно, не для всего годится, но все-таки им много чего можно делать.
— А это что такое? — спросил Арн, указывая на корни. — Их можно класть вместо соли?
— Не то чтобы вместо соли, — сказал Угль, — но ими все-таки можно немножко приправить для вкуса. А потом мы их съедим вместе с мясом. Между прочим, здесь попадаются и ядовитые растения: если их поешь, можно заболеть. А есть и такие — знаешь, с красными пятнышками на стеблях, — от которых можно даже умереть.
— А ты уверен, что эти у тебя не ядовитые? — с сомнением спросил Арн.
— Ну, я надеюсь, — сказал Угль. Он уже начал копьем соскабливать с кореньев землю.
Прежде чем положить их ежу в брюхо, туда, где раньше были внутренности, он обтер их листьями белокопытника. А потом снова взялся за глину, и вскоре уже никто бы не догадался, что перед ним еж. Просто ком глины, и все.
— Ну вот, — сказал Угль. — В таком виде он может полежать, пока мы не соберемся его поджарить, ему ничего не сделается. А теперь давай прикинем, что нам сегодня надо еще успеть.
Сделать им предстояло очень многое. Работы было не на один день. Поэтому следовало составить план, чтобы самое важное делалось в первую очередь. А ведь, помимо всех обязательных дел, им еще надо было добывать себе пропитание. Вначале, чтобы не тратить много времени, они, конечно, обойдутся тем, что попадет под руку. А там будет видно, может, они станут поразборчивее.
— По-моему, нам надо как можно скорее достроить хижину, — сказал Угль.
— Я тоже так думаю, — согласился Арн. — Гораздо приятнее спать, когда над головой есть крыша.
— Конечно. Но главное даже не это. Все дело в том, что погода ведь может испортиться. В такую жару, того и гляди, налетит гроза с ливнем. Нас-то от этого не убудет, а вот костры может залить. Нужно иметь очаг, которому не страшна никакая непогода.
— Значит, придется опять резать тростник, — вздохнул Арн.
— Придется опять рубить березки и орешник, — усмехнулся Угль, понимая, что Арну до смерти неохота возиться с тростником.
— Ну, это что. Если б только не надо было резать проклятый тростник!
— Хочешь, руби березки и орешник, — предложил Угль, — а я займусь тростником.
Арн не сразу ответил. У него ныла спина и болели руки. Соблазн был велик. Но ему нужно было во что бы то ни стало завоевать уважение Угля. Уважение этого раба, у которого как-то само собой получилось, что именно он стал верховодить.
— Нет, — сказал он наконец, — мы сделаем наоборот.
— Но почему же? — Угль был в недоумении.
— Потому что я так сказал! — довольно резко ответил Арн. И потом несколько мягче добавил: — И потому что у тебя руки обожженные.