Свободный и раб
Шрифт:
Арн медленно открыл глаза.
— А они… ничего, — выговорил он наконец. В голосе его звучало неподдельное удивление.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Угль. У него явно полегчало на душе. — Теперь о еде можно не беспокоиться.
Выломав из глины еще одну иголку, он и себе достал мидию. В молчании расправились они со своим легким ужином. Большую часть мидий съел Арн.
После ужина Угль пошел в хижину, выбрал под крышей место для очага и топором срезал на нем траву, а потом развел новый костер — здесь огню был не страшен никакой дождь. Уголья он взял из того костра,
— Иди спать. Поздно уже, — позвал Угль.
Арн подошел, поглядел на новый костер, на свою постель, потом на Угля.
— Как же я буду тут спать? — сказал он. — Я же зажарюсь.
— Давай перетащим твою подстилку поближе к моей, — сказал Угль, — и ляжем вместе.
— Вместе? — Арн бросил быстрый взгляд на Угля. Спать вместе с… И тут же отвел глаза. — А, ну ладно… Конечно, мы можем лечь вместе.
И он стал собирать свою тростниковую подстилку.
Глава 11
Следующие несколько дней пошли у мальчиков на то, чтобы достроить хижину. Они безотчетно стремились поскорее создать себе убежище, где можно чувствовать себя дома — в полной безопасности, спокойно и уютно. И, естественно, у них оставалось слишком мало времени на добывание еды. Поэтому они целыми днями ходили полуголодные, хотя нельзя сказать, чтобы им совсем нечего было есть. У них всегда были мидии и горелое мясо, а Угль старался как мог разнообразить их пищу. Он варил из мидий суп, заправляя его зеленью, которую собирал у родника и в лесу. Однажды ему попалась гадюка, и он прикончил ее ударом копья. Зажаренная на деревянном вертеле, она оказалась замечательно вкусной, но разве этим насытишься!
На пригорках и в лесу было полно черники и малины, но сбор ягод — дело кропотливое, а им было некогда, поэтому они обходились одной-двумя горстями, когда живот подводило от голода. Мальчики понимали, что надо выделить больше времени на добывание пищи, но сначала они все-таки хотели закончить хижину.
С дверью они совсем замучились. Отверстие для нее было оставлено в южной стене, чтобы меньше дуло. Но как устроить, чтобы дверь открывалась и закрывалась? В конце концов они сделали просто заслонку, которая стояла внутри хижины. На ночь можно было прилаживать ее в дверном проеме, привязывая веревками за углы.
Последним они сделали из глины настоящий очаг. Теперь можно было не бояться, что от костра вспыхнет сухая трава на земляном полу хижины. С них было вполне довольно пережитых пожаров. И они на собственной шкуре испытали, какого труда стоит построить даже самое простенькое жилье, особенно если нет нужных орудии.
И вот в один прекрасный день, около полудня, они наконец-то праздновали победу — сидя на траве, любовались видом своего готового жилища.
За последнее время мальчики постепенно привыкли больше разговаривать друг с другом. Но чаще всего они говорили о том, чем были заняты в эту минуту. В их отношениях все еще сохранялась какая-то взаимная робость или отчужденность, и это мешало им по-настоящему раскрыться друг перед другом, хотя обоим этого хотелось. Лишь в совместной работе переставало ощущаться различие между ними, различие между свободным и рабом.
Как это часто бывает, когда
Арн улегся на живот, подперев кулаками подбородок, и не сводил с хижины влюбленного взгляда. Он привык жить и спать в большом, прочном бревенчатом доме, и ему не очень-то нравилось проводить ночи под открытым небом.
Углю было безразлично, где спать. Лишь бы дождь на голову не лил. Древко копья коротко хрустнуло, когда он переломил его в надрезанном месте. Отбросив лишний кусок, Угль с помощью нового кремня срезал оставшиеся неровности и терпеливо зачищал конец ручки, пока он не стал ровным и гладким. Удовлетворенно проведя пальцами по ножу, Угль бросил его, и острие вонзилось в землю прямо перед носом Арна.
Арн лениво протянул руку и выдернул нож. Потом повертел его на ладони, потрогал большим пальцем лезвие. Несмотря на то что копьем в последнее время очень много пользовались, наконечник был еще довольно острый.
— Хорошее железо, — сказал Арн и снова подпер голову руками.
— Что ты сказал? — Угль рывком вскочил на ноги.
Арн недоуменно поднял голову и взглянул на него.
— Я говорю, наконечник у него из хорошего железа. Лезвие все еще острое, хотя чего мы только не делали этим копьем.
— Нет, ну… к-какой же я дуралей! — Угль от волнения даже заикался.
— Да уж, — поддразнил его Арн. — А в чем дело-то?
— Железо — оно ведь не горит?
— Как будто бы не очень, — отшутился Арн, все больше недоумевая. Он никак не мог взять в толк, что такое нашло на Угля.
— Ну так вот. А кузница-то! Там же полно железа! Чугунов, ведер, всякой всячины. Я же прошлой зимой кузнецу помогал, раздувал мехи, должен бы, кажется, помнить!
— Но они небось и оттуда все выгребли и с собой увезли. Эти, что напали на нас.
— Неизвестно, может, и нет. Кузня — она ведь с виду неказистая. Да и стоит на отшибе. Может, они ее просто сожгли, как сожгли хижины рабов. Надо пойти посмотреть. Если повезет, мы найдем там кучу полезных вещей.
Минуту спустя они уже бежали к кузнице, вернее, к тому, что еще недавно было кузницей.
Она стояла немного в стороне от других домов. Кузнец был человек особенный. Он повелевал огнем и железом, двумя могущественнейшими стихиями. Сами великие боги одарили его этой властью, и не удивительно, что обыкновенные люди его побаивались. Кузнец нужен всем, без него никак не обойтись, но лучше держаться от него подальше, когда он занимается своим колдовством. Да и сам он не любил, чтобы каждый кому не лень приходил и глазел на его работу. Так что всем было лучше оттого, что он обитает на отлете. Избранники богов сильны и могущественны. А возможно, и опасны.