Свободный мир
Шрифт:
Меньше минуты — и он уже был там, с водительского места она видела, как он трясёт документами перед двумя людьми в чёрных головных уборах. Спустя ещё бесконечные полминуты они кивнули, её спутник обернулся и сделал не то ободряющий, не то призывающий жест.
Она уже подъехала вплотную к воротам настолько, что разглядела узкоглазые и смуглые, почти кирпичные лица пограничников и отличительные знаки на их головных уборах и плечах. Интерес переборол страх. Она вглядывалась вдаль, за пропускной пункт, туда, где простиралась неведомая, но, вне всякого сомнения, несчастная земля Четвёртого
В этот момент раздались выстрелы, её сопровождающий упал, а её саму спустя доли секунды выволокли из машины двое, бросив на землю и чем-то оглушив. У неё больше не было шансов спастись.
Крики. Ещё доля секунды — и она поняла, что всё ещё жива, и внезапно — что не боится умереть. Она боялась, сидя за рулём автомобиля. Боялась, вылетая из Первого сектора. Отчаянно боялась умереть, прощаясь с близкими перед отъездом.
Теперь её страх исчез. Она прожила замечательную жизнь. Своими руками изменила её, вырвавшись из Третьего сектора, построив здоровые отношения с миром и окружающими. Она вспомнила сад, густой зелёной стеной окружающий её маленький дом, оставленный на другом континенте. Она была счастлива, лёжа в грязи, чувствуя металлический вкус крови во рту, она надеялась, что ей не придётся мучиться.
Выстрелы не прекращались. Она отчаялась понять, что происходит, хотя слух и способность мыслить к ней уже вернулись. Оцарапав локти, она подтянулась к ним всем телом и заползла под машину. Никто её не остановил. Люди, выволокшие и оглушившие её, были убиты. Как? Она не заметила этого. Поняла лишь, что их застрелили.
Ещё несколько минут она провела в оцепенении, глядя на то, как вокруг неё что-то бесконечно взрывается и падают на землю люди. Она слишком много раз уже избежала смерти. Настолько, что почти начала верить в судьбу и предназначение; верить, что высшие силы её берегут.
Она вскрикнула, когда спустя бесконечность ожидания чьи-то руки вытащили её из-под машины и аккуратно посадили на землю. Человек с оружием сел рядом с ней, внимательно глядя через прицел из-за машины на то, что происходило на стороне Четвёртого сектора. Эмри хотела разглядеть его лицо, но её взгляд замер на уровне плеча мужчины: он был одет в форму Третьего сектора.
Пограничный конфликт? Война? И неужели… из-за неё? Этого просто не могло быть. Третий сектор обязан был обеспечивать безопасность экспертов комитета на своей территории. Вторгаться на территорию других секторов не только не входило в его обязанности, но и противоречило всем нормам права, установленным Конвенцией шестьдесят пятого года о секторальном делении Евразии.
И из-за чего? Третий сектор не воевал с Четвёртым добрый десяток лет.
— Туда, живо, — человек в форме Третьего сектора подтолкнул Эмри в сторону колючей проволоки, в жёстких линиях которой она заметила прореху.
Проскользнув через развороченный забор на нейтральную зону и оказавшись в густой еловой тени, Эмри чуть было в очередной раз не вскрикнула от удивления: лес кишел военными Третьего сектора, ведущими огонь из-за проволоки. Сопровождающий не позволил ей распрямиться, в полусогнутом положении они быстро уходили всё дальше и дальше от блокпоста Четвёртого сектора. Эмри обернулась,
Они не прошли и двадцати метров, как выбрались к вырубленной в гуще леса площадке, на которой их ждал бронированный аэромобиль. К этому моменту Эмри успела лучше рассмотреть человека, который её спас. Лет ему было около сорока, хотя вполне возможно, что и все пятьдесят. Эмри испытывала сложности с определением возраста местных. Внешний вид его смело можно было назвать неприятным: при общей одутловатости он имел отталкивающе криминальное лицо с низко нависшими над раскосыми глазами бровями.
Сев на заднее сиденье машины, Эмри, всё ещё пребывающая в состоянии оцепенения, попыталась прикинуть количество нарушений закона, зафиксированное ею. Нарушение границ сектора и нейтральной зоны с одной стороны, нападение на аккредитованного эксперта комитета с другой. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на главном. Она всё ещё не понимала, что происходит.
Она вздрогнула и открыла глаза, когда что-то влажное коснулось её щеки. Человек, двадцать минут назад спасший ей жизнь, сидел теперь вполоборота к ней на переднем сиденье и, полубезумно глядя на неё, вытирал ей лицо салфеткой.
— Вы замечательно выглядите, Эмри. Как и всегда.
Она не отреагировала на это, у неё просто не было сил, чтобы придумать вразумительный ответ. Впрочем, обращение на «вы» хоть обнадёжило Эмри, хоть и слабо. Она забрала у него салфетку.
Машина медленно поднималась над лесом, направляясь в сторону от Четвёртого сектора, а неприятный спутник всё продолжал разглядывать Эмри так, будто ей было восемнадцать, будто она только что не извалялась в грязи, расцарапав половину лица и заработав несколько синяков.
Ей было не по себе от его взгляда, диссонирующего со всем обликом, и она испытала облегчение, когда спустя некоторое время он отвернулся, и увидев внизу блокпосты Третьего сектора, произнёс: «Добро пожаловать домой».
— Зачем вы спасли меня? — охрипшим голосом спросила Эмри. И у неё было ещё множество вопросов.
— Я не мог этого не сделать, — ответил незнакомец, всё так же отрешённо глядя в окно. — Вы бесконечно важны для нашего сектора.
Она хотела заметить, что не была здесь больше восемнадцати лет и ничего хорошего здесь не сделала, тем более хорошего настолько, чтобы прагматичное руководство сектора согласилось вступить из-за этого в войну с главным торговым партнёром, но замерла на полуслове.
— Но я…
Она начинала понимать. Всё складывалось в её голове в единую картину. Пугающую её, но в ещё большей степени внушающую раздражение и отвращение.
Да уж, она действительно была в безопасности, правда, в несколько специфическом понимании этого слова. По крайней мере, она была последним человеком в Третьем секторе, которому хотя бы гипотетически могла грозить смерть. Она в который раз за день мысленно попрощалась со своим настоящим домом. Теперь (а Эмри была в этом практически уверена) ей никогда уже не пересечь границу Третьего сектора, несмотря на все усилия комитета. Да и нужна ли она была комитету настолько?