Свободный урок
Шрифт:
Зинаида Михайловна быстро опустила юбку и села рядом:
– Ну, что с тобой, Чернышев? Что с тобой? Сережа?
Она обняла его за плечи.
– Хватит. Слышишь? Ну, что ты - девочка? Первоклашка?
Чернышев продолжал плакать.
– Как не стыдно! Ну, хватит, наконец. Ты же сам хотел этого. А ну-ка, замолчи! Так распускаться! Замолчи!
Она тряхнула его.
Чернышев всхлипнул и смолк, съежившись.
– Ну вот... вытри слезы... разве можно реветь так... эх ты...
Всхлипывая,
Зинаида Михайловна погладила его по голове, зашептала:
– Ну, что ты? Чего ты испугался? А? Ответь. Ну-ка ответь! А? Ответь.
– Не знаю...
– Ты что, думаешь, я расскажу всем? Глупый. Я же специально окно зашторила. Обещаю тебе, честное слово. Я никому не расскажу. Понимаешь? Никому. Ты веришь мне? Веришь?
– Верю...
– Чего ж испугался?
– Не знаю...
– И сейчас боишься? Неужели боишься?
– Не боюсь...
– всхлипнул Чернышев.
Зинаида Михайловна зашептала ему на ухо:
– Ну, честное партийное, никому не скажу! Честное партийное! Ты знаешь, что это такое - честное партийное!
– Ну... знаю...
– Ты мне веришь? А? Говори. Веришь? Я же для тебя стараюсь, глупый. Потом спасибо скажешь. Веришь, говори?
– Ну... верю...
– Не - ну, верю! А - верю, Зинаида Михайловна.
– Верю, Зинаида Михайловна.
– Не будешь реветь больше?
– Не буду.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Дай честное пионерское, что не будешь реветь и никому не скажешь!
– Честное пионерское.
– Что, честное пионерское?
– Не буду реветь и никому не скажу...
– Ну вот. Ты наверное думал, что я смеюсь над тобой... думал, говори? Думал? Ведь думал, оболтус, а?
– тихо засмеялась она, качнув его за плечи.
– Немного...
– пробормотал Чернышев и улыбнулся.
– Глупый ты, Чернышев. Тебе что, действительно ни одна девочка это место не показывала?
– Неа... ни одна...
– И ты не попросил ни разу по-хорошему? Посмотреть?
– Неа...
– А хотел бы посмотреть? Честно скажи - хотел бы?
Чернышев пожал плечами:
– Не знаю...
– Не ври! Мы же на чистоту говорим! Хотел бы? По-пионерски! Честно! Хотел бы?!
– Ну... хотел...
Она медленно приподняла юбку, развела пухлые ноги:
– Тогда смотри... смотри, не отворачивайся...
Чернышев посмотрел исподлобья.
Она поправила сползшие на сапоги колготки и трусы, шире развела колени:
– Смотри. Наклонись поближе и смотри...
Шмыгнув носом, Чернышев наклонился.
– Ну, видишь?
– Вижу...
– А что же сначала испугался? А?
– Не знаю... Зинаид Михална... может не надо...
– Как тебе
Чернышев молча смотрел.
– Тебе видно хорошо?
– наклонилась она к нему.
– А то я встану вот так...
Она встала перед ним.
Чернышев смотрел в ее густо поросший черными волосами пах. Над ним нависал гладкий живот с большим пупком посередине. На животе ясно проступал след от резинки.
– Если хочешь, можешь потрогать... потрогай, если хочешь... не бойся...
Зинаида Михайловна взяла его еще влажную от слез руку, положила на лобок:
– Потрогай сам... ну... потрогай...
Чернышев потрогал мохнатый холмик.
– Ведь нет же ничего странного, правда?
– улыбнулась покрасневшая Зинаида Михайловна.
– Нет? А? Нет, я тебя спрашиваю?
Голова ее покачивалась, накрашенные губы нервно подрагивали.
– Нет.
– Тогда потрогай еще.
Чернышев поднял руку и снова потрогал.
– Ну, потрогай еще. Вниз. Вниз потрогай. Не бойся...
Она шире развела дрожащие ноги.
Чернышев потрогал ее набухшие половые губы.
– Потрогай еще... еще... что ты боишься... ты же не девочка... пионер все-таки...
Чернышев водил ладонью по ее гениталиям.
– Можно сзади потрогать... там ближе даже... смотри...
Она повернулась к нему задом, выше подняла юбку.
– Потрогай сзади... ну, потрогай...
Чернышев просунул руку между нависающими ягодицами и снова наткнулся на влажные гениталии.
– Ну вот... потрогай... потрогай побольше... теперь снова спереди потрогай...
Чернышев потрогал спереди.
– Теперь снова сзади... вот так... потрогай посильнее... смелее, что ты боишься... там есть дырочка... найди ее пальцем... нет, ниже... вот. Просунь туда... вот...
Чернышев просунул палец во влагалище.
– Вот. Нашел... видишь... дырочка...
– шептала Зинаида Михайловна, сильнее оттопыривая зад и глядя в потолок.
– Нет... побудь еще там... вот... встань... что ты сидя.
Чернышев встал.
– Одной рукой сзади пощупай, а другой спереди... вот так...
Он стал трогать обеими руками.
– Вот так. А хочешь и я у тебя потрогаю? Хочешь?
– Не знаю... может не надо...
– А я знаю, что хочешь... я потрогаю только... ты же у меня трогаешь... мне тоже интересно...
Она нащупала его ширинку, расстегнула и пошарила рукой:
– Вот... вот... видишь... у тебя маленький такой... и когда ты подрастешь... то есть когда он вырастет... вот... то ты уже... потрогай еще, не бойся... вот... и ты можешь в дырочку войти... вот... а сейчас еще рано... зачем ты руку убрал... еще потрогай...