Свободный Волк
Шрифт:
И вот однажды он увидел. Это был странный город. В нем не было домов. Только храмы. Ступенчатые гигантские громады, уходящие в небо с зеленых гор, на которых стояли их подошвы.
Ярс понял, что обнаружил Нечто. Вдвоем с красным тигром-оборотнем они ступили на фантастически громадную платформу. И пошли к высокой храмовой горе. Но не успели ступить и на первую ступеньку.
Откуда они взялись? Ни Ярс, ни тигр этого не поняли. Странные существа их окружили – не люди, не звери.
– Ярс, они не живые! – воскликнул Эрреба. – Я не чувствую в них мысли!
Твари были металлическими. Тигр, конечно, не знал, а Стамайеру знакомы
– Это роботы.
Металлические существа окружили гостей. Проход был открыт лишь в сторону ступеней храма. Многоногие и многорукие роботы. Их конечности, как сразу догадался Барс, были инструментами, только для чего?
Они пошли вверх по ступеням, сопровождаемые странным и молчаливым эскортом. Эрреба беспокоился: ему не нравился их запах.
Когда они поднялись на вершину храма, то двери сами распахнулись перед ними, словно приглашали войти. Внутри было так темно и так страшно! Но Барс не желал выказывать свой страх. Однажды все кончается: и Поиск, и юность. И ненасытимость, и желание победы. И сама жизнь. Так стоит ли столь много дорожить одним мгновением короткой жизни? Барс шагнул во тьму. Эрреба не отставал.
Двери сомкнулись сзади, и тьма растаяла: всё осветилось ярким светом. Мегалитические стены, сложенные из гигантских блоков, уходили ввысь, потолки терялись в темноте. На стенах мозаика, но ни Ярс, ни тигр не успели рассмотреть сюжет ее. Их молчаливый конвой двинулся вперед, и оба пришельца вынужденно зашагали.
Они миновали коридоры и залы. Все было здесь необычно. Прекрасная отделка стен и пола, напоминавшая торговцу множество миров, которые он видел. Короли и императоры стремились запечатлеть свое пребывание в подвластных им мирах навечно, чтобы по сошествии их во прах, потомки помнили, что был такой-то. Они проходили мимо растительных мозаик, мимо странных приборов и устройств. Все освещалось диковинными светильниками, которые вспыхивали при приближении процесии и уже не гасли за спинами идущих. Такое впечатление, что это представление устроено для них.
Их путь закончился внезапно. Роботы остановились, Ярс и тигр тоже застыли. Впереди во тьме угадывалось огромное помещение.
Сначала зажглись светильники справа и слева от стоящих. Пришельцы оглядывались. Роботы не тронулись с места. И Ярс решился. Он сделал шаг, ожидая, что стражники схватят его. Но этого не произошло. Но пол под ногами Ярса осветился как раз на шаг. Он шагнул еще раз. И пол послушно повторил его движение.
Они шли вперед. Одни, без эскорта. Пол вспыхивал, и постепенно зал весь заполнялся светом. Впереди виднелось нечто вроде трона. На нем угадывался силуэт сидящего человека. Зал был пуст, но его масштабы впечатляли. Он словно просыпался после спячки, постепенно оживая и включаясь в действие.
Посетителей тут ждали. Перед самым троном, находящемся на возвышении и остающимся в тени, возникли два широких кресла, пригодных для человека, но не для тигра.
– Нас приглашают к беседе. – спокойно произнес Ярс Стамайер.
И первым сел в кресло. Эрреба поворчал, запрыгнул во второе кресло, повертелся вокруг себя и уселся в позе, которую почел достойной для величественного ибба.
Тогда трон перед ними осветился, и гости увидали синка. Он был не молод и не стар, спокойное лицо знакомого Ярсу золотого цвета. И длинные глаза. Крылья расправились и снова сложились за спиной. Король кивнул пришедшим, и перед ними возникли на непонятно
– Вы мои гости. Я рад вам. – проговорил по-синкски король-бродяга. Эрреба не взглянул на стол, и Ярс не поспешил приступить к угощению.
– Желаете знать обо мне? – спросил король.
Ярс кивнул. Он во все глаза рассматривал сидящего на троне. Король-бродяга, отведавший неведомой гиммеры. Синк улыбнулся.
– Вот что вы ищете. Гиммеру. Пусть будет так. Но сначала вам придется выслушать мою историю. Вы же не думаете, что я не ждал того, кто пожелал бы избавить меня от утомительного одиночества?
– Нет, король, – поспешно ответил Ярс Стамайер. – только назови нам свое имя. Я мало знаю о короле-бродяге синков.
– Синки предали забвению мое имя. Я сам забыл о нем. Раньше, до того, как я попал в Безумные Земли, я звался Селеннир. Для меня это больше не важно, но, если пожелаете, обращайтесь ко мне так. Позвольте, я начну. Мне всегда недоставало собеседника, который пожелал бы выслушать меня. Он помолчал.
Ярс ждал в нетерпении. Эрреба замер.
– Мне всегда казалось, что я напрасно родился среди синков. Их оседлость и жизнь в условиях гамалы мне были чужды. Все знают все. Никакой тайны. Я не смел и помечтать, чтобы мне тут же не запретил наставник. Я едва дождался возраста свободного полета и оставил подвластное мне скопище гамал. Плохой король, небрежный повелитель. В день, когда мой наставник торжественно вручил мне мою скорлупу, из которой я вылупился двадцать лет тому назад, я со смехом кинул ее вниз с вершины моей гамалы. Она еще не долетела до дна ущелья, как я покинул синков и взял курс на север, к Безумным Землям. Туда, где путаются мысли и меркнет разум. Я летел и задыхался от восторга. Свобода! Вот в чем радость жизни! Мне казалось, что стоит мне пересечь край каменной пустыни, как тут же и начнутся чудеса.
Я был один на всей планете. Пустынная Себария ждала меня.
Как действует она на разум синка? Она вызывает у него видения. Я был счастлив. Передо мною проносились миры, взрывались звезды, пел Космос, сияли россыпи живых камней. Я умирал и возрождался, я шел по Лунной Пыли, нашей галактике, как по тропинке. Я видел множество чудес. Слышал удивительные песни. Я говорил с Луной, обнимал бессмертных, летел из миров в миры, сыпал с ладони в Космос семена планет.
И однажды я очнулся на краю пустыни. Сирены все исчезли, песни смолкли, а звезды были все так же далеки. Синки не зря опасались Безумных Земель Себарии. И я увидел, чем я стал. Эта страшная земля лишает не только разума, но и превращает синка в монстра. Не буду говорить, как я стал ужасен. Придумайте себе самое отвратительное чудище, глядя на которое вы лишитесь сна. Это был бы я. От короля Селеннира остались нетронутыми только крылья.
Я решил, что не вернусь. Я останусь здесь, в Безумных Землях и проведу остаток жизни в видения, в счастливых снах. Но оказалось, что и это мне больше недоступно: Себария сама питается мечтами и фантазиями синков. Не она меня насыщала видениями, а я ее. Теперь, когда я душевно весь иссох, щедро отдавая свою фантазию пустыне, она меня отвергла.
Мне оставалось умереть, но и это оказалось недоступным. Безумная Земля сделала меня неподвластным смерти – вот почему с нее бежало все живое.