Свободный выбор
Шрифт:
Но главным, что приковало взгляды всех княжичей, была переброшенная на грудь коса. Пышная, почти до колен длиной, перевитая ниткой жемчуга в цвет блузки, и просто манившая коснуться её ладонью, проверить, так ли мягка она на ощупь, как кажется.
— Весеника, рядом со мной есть свободное место, — первым нашёлся Лирсет.
— С тобой рядом я ещё успею посидеть, а сейчас сяду возле дяди, — насмешливо отозвалась княжна и действительно села по правую руку от коменданта. — Лина, ты что гостей не угощаешь? Лирсу обязательно супа налей, он был тяжело ранен.
— Я уже совсем здоров, — заспорил было
— С целительницей не спорь. Здоров ты будешь, когда она скажет.
Через минуту все княжичи усиленно работали ложками, и их дружное молчанье хозяйка приписала хорошему аппетиту.
Однако Веся то и дело ловила на себе осторожные взгляды женихов, изучающих её так пытливо, словно видели впервые. И только Берест прятал глаза, и это нарочитое небрежение ранило душу княжны внезапным прозрением. Потому он и сейчас не смотрит, и в избушке отказался обсуждать её судьбу, что точно знает, у него она браслет всё равно никогда не возьмет, ведь предлагать его положено с открытым лицом.
А девушка даже объяснить ему ничего не может, давно сама знает, что наказанье ему досталось слишком суровое, да к тому же по чистой случайности. И даже хорошо, что Веся не знала раньше, какой бедой лёг на княжича её невольный приговор. Иначе уже извелась бы в поисках способа, как выполнить единственное условие, которое успела произнести, сгоряча пожелав незнакомцу, чтобы его перекосило.
По мере того как убывали с блюд кушанья, а из кубков — крепкий квас на меду, обстановка за столом становилась всё непринужденнее и дружелюбнее и разговоры всё более громкими и откровенными. Успели рассказать и обсудить произошедшие в Важенском лесу события и видение Ансерта, план, как защитить селян и даже переправу через Ругор.
Наконец гости начали подниматься и благодарить хозяев за ужин, а вместе с ними поднялась и Весеника.
— Извини, Сангр, утром рано вставать.
— А может, погостите денек? — испытующе смотрел воин. — Завтра Тадор с отрядом приезжает, попрощаешься с друзьями.
— Если не успеем до ледохода, застрянем, — с сожалением глянула на него куница. — Извини.
И вообще, зря он Тадора поминает. Нет у нее к нему ничего… ну почти. Конечно, приятно было внимание, но о большем она не задумывалась. И никогда не позволяла ни ему намеков, ни себе вольностей.
— Тогда хоть спой… ту, нашу, — Сангр шагнул к стене, снял нежно звякнувшую струнами гитару, тронул струну.
Эх, дядя! Хотелось крикнуть Весе, что же ты всё по живому-то режешь!
Но отказывать не стала, отошла к очагу, присела на скамеечку, дождалась, пока зазвучит знакомая, незамысловатая мелодия.
Ястребы, заинтересованные разговором, шли к лестнице нарочито неторопливо, а услышав негромкий и печальный, но чистый как родничок голос, и вовсе замерли, словно их и нет.
Опять горит в ночи костёр Опять за нами пляшут тени Завороженно светел взор А над огнем плывут виденья Степей далёких и шатров ЧужихКняжичи словно воочию видели отряд усталых воинов, прилегших у костра в ожидании горячего варева, их неспешное обсуждение дневных событий и планов на завтра, струйки дыма, улетающие к далёким звездам.
— А теперь спокойной ночи, — резко оборвав песню, решительно поднялась со скамеечки Весеника. — Утром увидимся.
И торопливо побежала вверх по лестнице, придерживая непривычную юбку.
Несколько минут все стояли молча, провожая её потемневшими взглядами, а когда комендант, пробормотав «спокойной ночи» и как-то ссутулившись, шагнул прочь, его остановил глухой голос Береста.
— Сангр… ещё одну минуту.
— Да? — не оглядываясь, спросил воин.
— Скажи дозорным, чтобы выпустили нас за два часа до рассвета. А если проспим, пусть разбудят. И ещё… сумки княжны мы оставим в конюшне.
Развернулся и твёрдо зашагал по ступеням.
— А… князь вас не накажет? — недоверчиво хмурясь, всё же обернулся к ним комендант.
— Нет, — отрывисто пробасил самый дюжий из ястребов, устремляясь за братом.
Остальные княжичи ушли молча, и только тогда Сангр поверил, что они не шутили.
— Омелина… не вздумай её предупредить.
— Она на это не пойдет, — печально качнула головой его жена. — А предупреждать не буду. Я ничего не слышала.
Глава шестнадцатая
Он появился ниоткуда, как появлялся всегда. Сцапал её со спины крепкими руками, рыкнул в ухо что-то гнусное, обдав мерзким запахом перегара, тиснул пальцами холмик растущей и потому неимоверно чувствительной груди, заставив вскрикнуть от боли, забарахтаться в яростной попытке вырваться.
Сердце рванулось и забилось в сумасшедшем беге, а затем в нем внезапно вспыхнул жаркий, острый, подкатывающий к горлу и требующий немедленного выхода гнев.
И почти сразу обдала холодной волной острая тревога, кто-то невидимый закричал, нельзя, это нельзя!
— Нельзя… — резко сев в постели и ещё не открывая зажмуренных глаз, Веся отчаянно замотала головой. — Нельзя!
И облегченно всхлипнула, чувствуя, как отступает, растекается по телу невыплеснутая сила.
Открыла глаза и, отирая одной рукой слезы, потянулась другой за стаканом с водой. А пока пила, успокаиваясь окончательно, рассмотрела, что за окном уже светает.
— Рыж? Ты почему меня не будишь? — княжна мимоходом погладила рысь и отправилась умываться.
Через несколько минут, когда, умывшись, Веся вернулась к коврику, на котором спал рысь, зверь уже сидел у двери. Поглядывал на хозяйку невозмутимыми желто-зелеными глазами, ожидая, пока его выпустят погулять.
— Иди, — отбросив крючок, толкнула дверь княжна и замерла в недоумении, дверь не открылась.
Ещё не веря мгновенно вспыхнувшим в мозгу подозрениям, Веся постояла секунду, обдумывая возможные причины такого странного происшествия, затем шагнула за занавеску, где вешала вчера походную одежду, и облегченно вздохнула. Всё было на месте, даже её мешок, поправившийся на пару блузок.