Сводная Чужая
Шрифт:
— Если ты хоть пальцем притронешься к сводной сестре, Ярослав, — продолжил говорить отец Нины. — Я оторву тебе яйца. Тебе же ещё нужны твои причиндалы?
— А вам? — Вскинул я подбородок.
— Нахал, — усмехнулся он. — Речь не обо мне, а о тебе. Если ты, щенок, хотя бы даже посмотришь на мою дочь — я тебя закопаю. Она не для тебя.
Кажется, он всё же не шутит... А Нину вдруг жаль стало. Такой отец-самодур.
— Да не буду я её трогать. — Вскочил я на ноги. — Мне такая "прелесть"
— Я тебя предупредил.
11.
Я не ответил. Смотрел молча, пытаясь понять, что он за человек такой, и куда смотрит мама. Ведь тип неприятный, видно сразу. Нине очень не повезло с папашкой. В очередной раз порадовался, что я тут временно.
Отец Нины решил, что больше не имеет смысла беседовать со мной, и ушёл наверх вслед за мамой, даже не попрощавшись со мной. Больно надо, конечно, но как-то это некрасиво и неуважительно. Я встал и растерянно посмотрел ему вслед. Мне даже никто не покажет комнату? Очень гостеприимно...
Вздохнул и устало провел рукой по лицу. Когда же эта чёртова чёрная полоса кончится уже? Моя жизнь больше не зебра, с чёрно-белыми полосками, а пантера — вечно чёрная. Самому, что ли, идти в любую понравившуюся спальню? Однако через несколько минут спустилась мама.
— Сынок, пойдём, я покажу тебе твою комнату.
Ну, спасибо, что вспомнила о своём сыне, мама. Я подхватил сумку с пола и пошёл следом за ней. Она провела меня в самый конец коридора и открыла одну из одинаковых дверей.
— Ну вот, эта спальня подальше от остальных, чтобы никто никому не помешал. Проходи, Ярик.
Я вошёл и огляделся. Как дорогой номер пафосного отеля. Даже страшно садиться на это белоснежное покрывало, что накрывало большую двуспальную кровать. Да уж, красиво, но... Бездушно, что ли.
— Тебе не нравится, милый? — спросила мама, видимо, увидев кислое выражение моего лица. — Хочешь, подберём другую?
— Да нет, ма, — покачал я головой. — Всё нормально. Нормальная комната.
На самом деле я считаю, что они все здесь одинаковые, и сомневаюсь, что какая-то из них будет лучше. Все одинаковые, красиво-чужие. Мне в принципе не нравится этот дом, и какую спальню ни выбери, я все равно буду чувствовать себя здесь лишним.
— Просто у тебя такое лицо... — вгляделась она в меня. — Это из-за того, что произошло?
— И это тоже. У меня проблемы, мам.
— Я вижу по синяками. Просто не стала при Гене все это выяснять. Но сейчас спрашиваю. С кем ты опять подрался?
Я молчал в ответ, не зная даже, с чего начать. Всего, конечно, я не расскажу. Например, о Жанне.
— Так, рассказывай. Всё, как есть. — Она усадила меня на кровать и села рядом.
— Я разбил чужую машину.
Всё равно это когда-то раскроется, и ничего криминального я не сделал, чего нельзя было бы поведать матери.
— Боже, Яр, — прижала мама ладонь к губам. — Как же так вышло? Ты же опытный водитель, ты с юности занимаешься машинами.
— Деталь, которую я заказал в магазине и установил её в авто, оказалась бракованной. Машина потеряла управление, съехала на обочину и врезалась в дерево. Восстановить её не получится. Хозяин автомобиля требует денег.
— А чья была машина? — уточнила она, поохав ещё какое-то время.
— Алекса.
— Это он тебя так..? — повела она пальцем по свежей ссадине.
— Блин, ма, — убрал я её руку от себя. — Ну больно же. Че ты делаешь? Да, он. Мы поссорились сильно. Он хочет возмещения ущерба. А денег у меня нет. И работать мы вместе не будем больше, я лишился той подработки. Теперь мне нужно искать что-то ещё.
Она задумалась на какое-то время, потом заговорила осторожно:
— Ты знаешь, я могла бы помочь. Отдавать тебе свою зарплату, оставляя себе лишь на карманные расходы. Гена теперь мне... Помогает. А я — тебе.
— Ну уж нет, мама, — твёрдо отказался я. — Помощь от твоего мужчины не приму. Ты вообще уверена в нем? Какой-то он странный. Неприятный тип.
Мама обиженно посмотрела на меня. Вот блин, зачем только завёл этот разговор! Он ей очевидно нравится, и моей позиции она не разделяет.
— Ярик, пожалуйста, не говори так о моем будущем муже. Он хороший. Ты просто плохо его знаешь.
— Мам, как бы ты не ошиблась, — сказал я негромко.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, все больше раздражаясь.
Господи, я её не узнаю. Что с ней сделал этот мужик? Заколдовал, что ли?
— А ты не видишь?
— Нет. Скажи. Чем он тебе не нравится?
— Он тобой помыкает, — развёл я руками. — Ты всегда такая сильная у меня была, а теперь носишь ему виски, будто прислуга. Мне это не нравится.
— А что здесь такого? — вспыхнула она. — Мне приятно поухаживать за своим мужчиной. Меня все устраивает, ясно?
— Ясно, — ответил я и решил прекратить бесполезный спор.
Говорить влюблённой женщине что-то плохое о предмете её чувств бессмысленно. Она встанет на его сторону. Жаловаться, что её Гена мне сейчас, внизу, откровенно угрожал наедине, я не стану. Я не мамин сын, которого обидели, и который бежит сразу жаловаться мамочке, держась за подол её платья, и к тому же, судя по её поведению, она мне просто не поверит.