Сводная любовь

Анина Татьяна

– Ого, – восторженно выдохнул он и внимательно меня рассмотрел своими серо-зелёными глазами. – А ты кто?

– Ира Рыбкина, – улыбнулась я и прошла к старой зелёной двери. На связке было два ключа. Один от квартиры, другой от сарая. Я как то сразу и не вспомнила, что придётся топить печки, носить воду и дрова. Да, в посёлке жизнь тяжелее, чем в городе. Здесь придётся напрягаться.

– А я Артём, – по голосу было слышно, что он безмерно рад моему присутствию.

– Привет, Артём, – безучастно поздоровалась я и ещё раз на

него взяглянула.

Ничего себе вымахал! В памяти моей так и остался мелким пацанёнком. А теперь парень здоровый.

 – Мама тебе велела воды принести, – тихо передала я слова тёти Люси.

– Это я мигом, – сказал парень за моей спиной. – А ты надолго?

– Посмотрим, – выдохнула я, замок поддался, и я вошла в своё гнёздышко с запахом плесени и канализации.

* * *

Не было канализации. Была дыра. Над дырой деревянный стульчик с пластиковым сидением.

Вонь.

Окошко в туалете заклеено полупрозрачной самоклейкой, изображающей витраж. Свет пропускало скудно, что и хорошо. Не хотелось на это место смотреть в ярком свете. Одного запаха хватало.

Кухонька с печкой. Места совсем мало. Даже газовой плиты не было. На варочной панели печи стояла старая алюминиевая посуда и чайник со свистком. Электрического не было. Крохотный столик и стульчик. Тётя Вера не кушала на кухне, всегда носила еду в комнату.

Над столиком висел старый сине-зелёный ящик. Я потянула старые дверцы. В разные стороны шуганулись тараканы, напугав меня до ужаса. На голове волосы шевельнулись от неожиданности.

В подвесном ящике осталось немного крупы и сахар. Чем живились тараканы непонятно, всё лежало в пластиковых баночках, и было хорошенько закрыто.

Я по леске раздвинула занавески. Две красивые в бело-синий квадратик. Самой тётей Верой обшитые белыми хлопковыми кружевами.

Стало гораздо светлее. А когда я с трудом, но справилась с форточкой, то кухня стала наполняться свежим воздухом. Осталось только протопить печки, и атмосфера в квартире изменится.

На внешнем подоконнике стоял деревянный ящик, прикреплённый прямо к фасаду одной из своих сторон. У тёти Веры не было холодильника, она хранила продукты вот в таком ящике на улице.

Жесть.

Между печкой и стеной были сложены дровишки. На разок хватит, дальше придётся носить.

И гостиная с круглой печкой. Видно не так давно посеребрённая. И вообще кругом порядок. Мама не ездит сюда, но после смерти Веры, было всё красиво разложено.

Диван был сложен и укрыт приятным светлым пледом. Я помню, в диване хранились какие-то вещи. Нужно было все посмотреть. Время как-то скоротать.

Над диваном висел ковёр «Три богатыря». Ковёр закрывал дыру в стене. Бежево-розовые обои пошли трещинами по всей комнате. А у потолка белела паутина.

На старом шифоньере потускневшее зеркало. Почему он именно шифоньер, а не шкаф, я не знала. Но когда гостила в этой квартире, запомнила

именно это название.

Я открыла дверцу с зеркалом. Там на полках было сложено постельное бельё, одежда самой тёти Веры.

За соседней створкой оказались выдвижные ящики с любопытным старинным скарбом. Вещи, предназначение которых я даже не знала. Механические. Допустим, если бы на бритве были стёрты буквы, я бы в жизни не догадалась что это за штука. Плойку я узнала, а кипятильник пришлось фотографировать планшетом и смотреть в интернете. Ну, не видела я его никогда в жизни! Даже, когда гостила в этой квартире, не пользовались старшие.

 Посередине комнаты стоял круглый стол. На нём застелена бархатистая толстая скатерть под цвет светлого пледа на диване, с яркими цветами и золотистой бахромой.

И ещё был сервант со старинными тарелками. Там стояли хрустальные вазы и фарфоровые статуэтки, которые так любила моя мама, но почему-то коллекционировала их в чужой квартире.

Я прошла по малахитовому линолеуму к окнам. Их было два. Большие. Занавески в комнате были на гардине, отодвигались в сторону с лёгкостью.

Тоже светлые.

Несмотря на старинную и бедную обстановку, было в квартире уютно и всё со вкусом подобрано.

Открыла занавески и ахнула.

Я и не помнила какой вид был из окон. В детстве наслаждаешься другими вещами, красота пейзажей становится понятной с возрастом.

Вид был на реку. Но на ту часть, которая не пестрила чёрными уродливыми пристанями. Впереди был небольшой лиственный лесок, представитель золотой осени в полной красе. Ярко-жёлтый просто сиял своей красотой. Сквозь него шла узкая дорожка, выложенная бетонными плитами, и заканчивалась чудесным берегом реки.

Берег был песчаный. Именно там, я летом купалась вместе с Артёмом. Но было это очень давно. Успела всё забыть.

Вышло солнце. И вода, отражающая серо-голубое небо, блестела в холодных лучах.

И всё это тонуло в увядающем торжественном лесу.

Красиво. Завораживающе.

Я открыла старые рамы, потому что в квартире было сыро. Сквозняк вытянул посторонние запахи, пустующей квартиры.

Вместе с проветриванием, стала топить печи. К сожалению, я почти ничего не знала. Навыков, для проживания в такой квартире, не было.

Хорошо, что планшет взяла, и интернет ловил.

Пришлось подучиться, как растапливать печи. Когда скрывать, чтобы не потерять тепло.

После мастер-класса, у меня почти все получилось. Спички отсырели, и только одна смогла поджечь лучины. И от этой лучины я растапливала печь на кухне.

Поставила чайник кипятиться. Нашла один пакетик чая. Маловато. Продукты нужны. А денег в обрез.

Разложила свои вещи. Поставила на подставку планшет посреди круглого стола.

Надежда теплилась в моём сердце. Я открыла почту, которую наверняка Демьян мог узнать. Но ни одного сообщения не было.