Сводная любовь
Шрифт:
Я смотрела на ужасного человека, который появился в нашем доме. Полнеющий, седеющий старик в чёрном костюме, в этот раз по размеру. Рубаха белая и бабочка. На носу были круглые очки-хамелеоны с тёмно-коричневыми стёклами. И казался он мне зажравшимся, жирным котом. Он обхватил талию моей матери, которой был ровесником (я так думаю, что приблизительно они одного возраста) и стал её целовать. Не в рот, в щёки, но этого хватило, чтобы отчим вскипятился.
Такое Дима не стерпел. Отцепившись от
Ревновал. И это не шутки.
В силу того, что мама женщина взрослая, многие бизнесмены имели к ней слабость. Она олицетворяла порядок, спокойствие и уровень интеллекта советского разлива. Ещё не так давно моя мама с господином Алексеем Егоровым вспоминала перестройку и изменения нашей страны в те времена. А Дима этот разговор поддержать не смог, потому что там шли мельчайшие детали быта, которые он не помнил.
У Егорова старшего горели глаза восторгом, почти так же, как у Петра Олеговича в тот момент, когда мы подошли ближе. Мама Оля собеседница великолепная! Зверев смотрел на Ольгу поверх очков и мило улыбался. Не так, как малолеткам вроде меня, а по-детски, как своей ровне.
И хотя мама с Димой не так давно вместе, она уже имела часть его состояния и высокий статус «оберегающей крылья».
Когда Дима здоровался с Петром Олеговичем, пробежали между ними невидимые искорки. Ведь Зверев в случае женитьбы на мне, постарается утащить и мою маму с собой. А по довольной морде было видно, что такой дуэт жирному коту очень нужен. С одной женщиной он будет разговаривать и чаи гонять, с другой сексом заниматься. И Дима это понял, как собственно и «младший подметающий», то есть я.
Некоторые думают, что у взрослых богатых мужчин брезгливое и несерьёзное отношение к женскому полу. Но это – ложь. Они самые зависимые от тепла и ласки. И всеми силами тянутся к душевному покою, хотя бы в доме. Если им повезло найти такую супругу (а некоторым ещё подавай уравновешенную любовницу), то беречь это будут с особой заботой. И, конечно, любые попытки посягнуть на семью будет караться жестоко.
Все мои догадки отобразились на Димином лице.
У него, конечно, любовницы не было, поэтому вся его опека рухнула на маму Олю.
Он обнял маму, поцеловал её в щёку и, не стесняясь Петра Олеговича, ущипнул за толстую попу. Раскрасневшаяся мама Оля, как девчонка, взвизгнула от неожиданности и залилась девичьим смехом.
А змей старший с выцветшим взглядом смотрел на потенциального противника, желающего выкрасть его покой, ласку и тепло. Влезающего в его дом, пусть даже с якобы добрыми намерениями.
– Детка, подойди, – у Димы в голосе были жёсткие нотки.
Я скромно подошла ближе, подняла на Петра Олеговича глаза.
– Проводи гостя к столам, – отдал беспрекословный
Змей принёс меня в жертву, чтобы увести от чужого интереса свою супругу.
Козлом от него больше не воняло. Толи вставную челюсть сменил, толи вымылся. Ладно, это моя фантазия. Будь мне лет тридцать, я бы может и заценила такие размеры и такие формы. Капец, медведище!
И зубы у него вроде свои и красивые. Нашей уборщице очень понравился.
Мне девятнадцать!!!
Я за акции замуж выходить, не намерена.
Пётр Олегович смотрел на меня пристально, обволакивая взглядом. Чувствовалось его желание. Он даже этого не скрывал. Протянул руку и взял мои пальцы. Поцеловал их.
Меня дёрнуло, как током. Словно пальцы были сунуты в розетку. Ничего приятного не было. Даже больно, не понятно от чего. Отвращение превращалось в настоящую боль.
Я смотрела в карие глаза Петра Олеговича и видела душевую кабинку, где Демьян прёт силиконовую доЛину. Пробуждалось чувство ревности. Настолько сильное, что я задыхалась. И хотелось отомстить. Пойти сейчас в душ со стариком… И блевать.
Я отвернулась.
– Дима озвучил моё предложение? – поинтересовался Пётр Олегович ласковым тихим голосочком.
– Да, – недовольно ответила я, заглядываясь на сцену.
Мне нужно учудить и свалить.
– Такое предложение одной девочке на миллион выпадает, – продолжил Пётр Олегович и приник ко мне. – Я слышал, что ты против. Выбираешь сердцем. Но ты поймёшь, как важно в этой жизни застолбить себе нишу. И я подожду твоего решения. Давай, поговорим наедине.
Я резко отшатнулась от него, уставилась во все глаза.
Он меня изнасилует, если я уединюсь с ним.
Это я поняла сразу. Дима предупредил, и от мужчины исходило очень нехорошее волнение. Он способен на такое.
– Нет. Я буду петь, – отходила от зверя, настороженно следя за его движениями.
– Мне понравилось, как ты поёшь, – Пётр Олегович отпускал меня. – Спой для меня что-нибудь приятное. В прошлый раз была чудесная песня. Куколка.
Точно. Кукла.
Мне стало неприятно, что я так живу. Как можно было попасть в рабство?
Деньги?
Они мне не нужны.
Пусть Дима подавится ими. Честь дороже.
Парень из музыкальной школы встретил меня у сцены. У него уже играл приятный Венский вальс. Гости напивались шампанским и некоторые танцевали у камина. Дядя Серёжа и тётя Тамара в первых рядах. А дальше мой отчим с мамой. Тоже умели ноги правильно переставлять.
Вот нажрутся и заставят меня песни им застольные орать. Будут беспридельничать, а на утро заставлять меня стирать с телефона их пьянки.