Сводная любовь
Шрифт:
– Перекрытия мой отец менял, – выдохнул табачный дым Артём, слева от меня. Рассмеялся. – Дом рухнет, они останутся.
Небо раскинулось над нами красивой черно-фиолетовой сферой. Мерцание звёзд завораживало.
– Почему этот ковшик назвали медведицей? – спросила я. – Ведь у медведей нет таких длинных хвостов.
– Они бухали, малышка, – спокойно ответил Дёма, сплетая наши пальцы. – Астрологи, философы.
Тёмка заржал. А потом быстро скинул мне тлеющую сигарету. В люк заглянула тётя Люда.
– Артём!!!
– Мы
– Иди домой, – приказала строгая мать.
Тёма понуро пополз к люку. Именно пополз, потому что вставать на ноги было опасно на такой ветхой крыше.
Они ушли. Воцарилась тишина.
Я затушила окурок и села, глядя на спокойного Демьяна, которого в темноте было не очень хорошо видно.
– Муж, – позвала я и в темноте сверкнули белизной его ровные зубы в широкой улыбке. – Позвони отцу. Нужно примириться. Даже если мы в Москву поедем.
Я исходила из того, что мы должны взрослеть, должны уметь прощать.
Ведь сам Дима с отцом, который выгнал его из дома в семнадцать лет, всё-таки примирился. Через десять лет, правда, но факт остаётся фактом.
Но примирение это было неполноценным. Дедушку Демьяна я ни разу в жизни не видела.
Демьян не стал пререкаться со мной. Он так же, как и я думал. Потому что Дёма – человечище.
Приложил трубку к уху и стал ждать, когда ответит отец.
Я не слышала разговора. Сидела у конька крыши и смотрела на темнеющий пейзаж. Свет месяца откидывал холодный свет и серебрил гладь реки. Очерчивал силуэты деревьев. Телу было холодно, сердцу жарко.
Мы справились, Демьян. Мы за свою любовь поборолись и выиграли эту войну. И папа должен признать поражение.
– Да. Я понял. Лады. Ни слова не от тебя, не от Ольги. Тогда всё сделаю.
Я улыбнулась. Они признали нас победителями. И судя по всему, ехать в Москву необязательно.
Дёмка смешно пополз к люку.
– Давай, малышка, нам надо ехать, – позвал он меня, и я встав на четвереньки медленно поползла за ним.
У люка посмотрела вниз. Демьян уже протягивал ко мне руки, помогая спуститься. С рук не спустил, прижал к себе и в полной темноте мы опять целовались.
С чердака по лестнице мы попали на малюсенькую лестничную площадку у дверей. И только когда мы вошли в квартиру, я заметила, что Демьян сильно обеспокоен.
– Собирай вещи, – голосом, не терпящим возражений, сказал он.
– Что-то случилось? – испугалась я, но пререкаться не стала, закинула в свой рюкзак ноут и одежду.
– Сейчас за нами Башкиров приедет, – он тоже второпях складывал свои вещи. А потом взялся заправлять диван, на котором мы ласкались и нежились.
В голове какой-то бардак. Приедет Башкиров? Охрана приедет, не такси, не водитель.
– Дёма, мне страшно, – вдруг осознала я, вспомнив, как мы с мамой ехали в наш дом, а за машиной следили.
Демьян обнял меня. Крепко. И я услышала, как стучит сердце в его
– Всё будет…
Он не договорил.
Раздался грохот, и в нашу квартирку вынесли дверь. Ворвались какие-то люди.
Всего пара секунд. Я сделала вдох, и он казался мне болезненным, опалившим лёгкие. Демьян откинул меня в сторону, закрыв спиной. Я отшатнулась к столу и закричала.
Прямо передо мной завязалась драка.
Дёмка… Он тренированный, потому что громадный мужик, который налетел на него уже лежал на полу. Но мужчин было несколько. И Демьян справлялся.
Это как в кино. Пусть удары были не такими резкими и быстрыми, но зато время бежала как сумасшедшее. Я только моргнула, а у второго мужика кровь.
Ко мне подлетел один, похожий на подростка. Я его не сразу узнала. Волосы его были выкрашены в иссини-чёрный цвет, одет во всё чёрное, и лицо перекошенное в ненависти. А главное глаза у Паши Егорова блестели, как будто он под наркотиками.
Он попытался меня схватить, но я быстро среагировала. Закричала отчаянно, и сама прыгнула на него, вцепившись зубами в шею. От моего веса, Пашу качнуло, и он не устоял на ногах и рухнул вместе со мной. Он поймал меня за волосы и с силой потянул на себя. А потом…
Сколько я дралась в своей жизни! Но чтобы вот так по лицу получить – впервые.
Потому что Демьян никогда меня не калечил.
Боль была невыносимая.
Из носа полилась кровь, от резкого спазма в переносице помутнело в глазах. Во рту железный привкус крови. Я на время потеряла ориентацию. Попыталась встать, но подкашивались ноги. Я сплюнула кровь на пол и меня за волосы потянули вверх.
Паша локтем задавил моё горло. Перекрыл дыхание и продолжал рвать волосы.
Вот так Павлик! Видимо, послушал моего совета и пошёл у папы работу просить. А папа бандит. И что со мной Паша сделает, остаётся только догадываться.
А ему идёт быть беспредельщиком под прикрытием. Он изначально таким был, ему для самоутверждения не хватает избитой изнасилованной девушки.
Демьян со стулом в руках ударил по голове одного из нападавших и метнулся к нам.
Паша против Демьяна не выстоял. Хотел мной прикрыться, но Дёма на моё лицо положил ладонь и с силой нажал в бок. Как только я наклонила в голову, у моего уха пролетел мощный кулак разбивший Паше лицо и вырубивший его из сознания.
Я куда-то падала. Перед глазами мелькнул малахитовый линолеум. Поползла на инстинкте самосохранения под стол. Но меня выловили за ногу и потащили обратно.
В сознании остался только один громила. Под два метра ростом, голова брита и здоровый, как медведь. Он откинул в сторону биту и заткнул мне рот, потащил из комнаты.
Я брыкалась, сопротивлялась. А потом замерла, заметив, что Демьян лежит не двигается на Паше Егорове, и голова у него вся в крови.
Это был удар для меня, я даже сопротивляться перестала.