Сводный брат моего отца
Шрифт:
— Да, — скалится мужчина своей белозубой улыбкой. — Шикарная девочка. Не ожидал.
— Пересмотри приоритеты, — смеюсь. — Может начнешь учить и женскую часть.
— Не, твоя — исключение. Я только ради друзей от принципов отступаю. Рассказывай, во что ты хочешь нас втянуть.
В подробностях рассказал Саю, во что мы влезаем. Он отличный стрелок и боец ближнего боя. Штурмовик в отставке из-за травмы, несовместимой со службой. Понимает с полуслова, может помочь разработать схему захвата, если придется прорываться в здание. А нам придется.
— Лена, — с акцентом, от которого тайно прется подруга, Сай произнес ее имя. — Хороший спец, — киваю.
— Давайте думать, кто еще нам нужен. Мы должны быть уверены на сто процентов в верности тех, кого берем с собой. Не хочу получить пулю в затылок от своих, — говорю специально громко, чтобы рыжая зараза меня услышала.
— Ты уверен, что Даяна в Дубае? — спросил Леон.
— Да, но пока это все, что у меня есть. Остальное будет, когда мы прилетим на точку. Завтра я оставлю вам Яну, — посмотрел на каждого из парней. — К Арабу поеду сам. Вот ТАМ, — это Саю. — ей точно не место.
— Согласен, — усмехается друг.
Терентьевой отправил сообщение, чтобы возвращалась к нам. Поморщившись от боли в ухе, сощурился, посмотрел на тихо сидящую в уголке Яну.
«Ты попала, детка. Пощады сегодня не будет!»
Рисуя себе в красках, как буду наказывать ее за крайне опасную выходку, с трудом заставил себя зайти по дороге в супер - маркет, чтобы купить нормальной еды нам и коту. Янка тихой послушной мышкой шастает за мной кивая и соглашаясь на все предложения.
Не спасет тебя это, белка. Не спасет!
Облизнул губы от предвкушения. На кассе демонстративно взял две пачки презервативов. Девчонка от чего-то побледнела.
— Страшно? — наклонился и прохрипел Яне в ухо. Тонкий запах ее тела дразнит ноздри, натягивает ширинку. — Поздно бояться. Ты нарвалась!
Расплатился, сгреб пакеты с ленты, подтолкнул Янку к выходу. Она идет чуть впереди, а я наслаждаюсь видом и честно поражаюсь способностям этой хрупкой девочки. Откуда в ней столько упорства, упрямства и моральных сил? Куда оно там помещается? Только сейчас заметил, что со всей этой беготней малышка похудела и джинсы, что должны обтягивать попку, сидят довольно свободно.
У подъезда я поймал белку за талию, чтобы остановить и войти первым, но движение вышло слишком резким и ее ягодицы впечатались мне в пах.
— Ммм, — не сдержал стона. Приятно, черт возьми.
Перед глазами в сотый раз за сегодня нарисовался образ голой, прикованной наручниками к кровати девушки. Жадно сглотнув, убеждаю себя не брать Янку в лифте, но тело стонет не в силах больше ждать, отодвигая на задний план все принципы, все планы, оставляя лишь один единственный инстинкт, смешанный со злостью и раздражением за тот чертов выстрел.
— Моя, — роняю пакеты с продуктами на пол в прихожей, прижимаю Яну к стене. Ее красивые голубые глаза становятся синими от резкой дозы адреналина.
— Лука, не надо,
— Ты, — впиваюсь в податливые губы жестким поцелуем сразу прорываясь в рот языком. — Мое мучение, — вдох, чтобы не сойти с ума и пока хоть как-то себя контролировать. — Мое наказание, — веду языком по ее щеке оставляя влажный след, больно сжимаю зубами мочку уха в отместку за боль в моем. — Мой ад, сжигающий изнутри. — пальцы впиваются в ее нежную кожу под футболкой. — Я забираю тебя себе!
Стискивая зубы от болезненного возбуждения, рывком расстегиваю ремень на своих штанах, пуговицу, ширинку. Яна вздрогнула, но мое терпение лопнуло и этим меня сейчас не проймешь. Я убью любого, кто посмеет мне помешать.
Дернув ее за руку, повел в сторону спальни. Толкнул в плечи роняя на постель. Снял с себя футболку, перешагнул через брюки. Довольно улыбнулся ее пылающим щекам. Давно у меня таких не было. От предвкушения покалывает кончики пальцев.
— Это здесь лишнее, — лишил белку еще одной части гардероба разорвав пополам футболку. Жаль так не выйдет сделать с джинсами. Очень хочется! Меня бесят все эти тряпки, закрывающие мне доступ к ее телу.
Спустив вниз чашечку лифчика, зубами сжал сосок. Острые ногти в отместку впились мне в спину. Играю с темной горошинкой языком. Не даю Яне опомниться, что-то сказать. Целую кусая мягкие губки своей белки. Никому не отдам! Это все только мое!
Сдергиваю с нее узкие джинсы вместе с трусиками. Раздвигаю в стороны ноги любуясь влагой на нежных складочках. Она течет подо мной. От нее пахнет желанием. Наклоняюсь, по - животному втягиваю ноздрями этот сладкий аромат, срывающий крышу. Слизываю капли ее возбуждения.
— Мама, — белка выдыхает, пытается сдвинуть ноги. Давлю ладонями на бедра, фиксируя ее.
— Маму твою мы грохнем. Здесь только дядя, детка. Злой и очень голодный!
Поднимаюсь выше. Наши взгляды встречаются. Я тону в этой синеве, безвозвратно пропадаю, падаю на дно, откуда уже не выбраться. Сгибаю ее ноги в коленях укладывая к себе чуть выше бедер. Прикрыв веки, раскрываю ее складочки пальцами, скольжу между ними головкой смешивая нашу смазку. Упираюсь в узкий, нетронутый вход. Меня кроет до дрожи во всем теле. Мышцы сокращаются, пах сводит сладкой болью. Бедра напрягаются. Я закрываю ей рот поцелуем. Не даю опомниться, делая один точный рывок.
— Больно, — всхлипывает Яна дрожа в моих руках.
Яна
Лука не дает опомниться. Он не дает мне сделать вдох полной грудью. Как изголодавшийся зверь, мужчина врывается в мое тело. По щекам текут крупные слезы. Он собирает их губами и наши поцелуи теперь с привкусом соли.
Мне больно.
Его движения резкие, жадные. Горячий язык играет с сосками, ладони сминают грудь. Боль смешивается с теплом возбуждения, жжением между ног. Я теряюсь в этих ощущениях. И да. Это наказание за выстрел. Потому что он лишь сжимает неведомую мне пружину в моем хрупком теле.