Сводный экипаж
Шрифт:
— У-у, оно… Иду… Оно как… Я… Да чтоб меня отбарило восемь раз… Вдруг… Дарк! Прям сюда, — хрипящий Мизинчик ощупывал свою шею и одновременно ногу. — Дарк, у-ууу!..
Хатидже толкали в спину высыпавшие из заведения горожане, все встревожено переговаривались:
— Дарки, говорит!
— Да откуда? Сам сверзился, зубы заговаривает.
— Смех один, откуда тут дарки?! Под фонарем-то?!
Действительно, на скромной площади у «Печального героя» уже зажгли масляный источник света, сейчас по улице подходили мужчины, некоторые с оружием. Мизинчик пытался сесть,
— Похоже, нога сломана, — предупредил Док, пытавшийся ощупать кривоватую конечность пострадавшего. — А ты, уважаемый, с джином-то не перебрал ли?
— Я-ы? Откуда?! Это оно тут! — невнятно запротестовал Мизинчик — он явно был не в себе.
— Точно, «оно самое», можжевеловое! — засмеялись в толпе. — Хлебанул на радостях.
От бедняги Мизинчика действительно крепко разило спиртным. Но куда больше внимание Хатидже привлекла одна вещица, валяющаяся в вещах неуклюжего пьянчуги.
— Люди, да помогите же увальню! — добросердечная вдова присела, принялась укладывать разбросанные пожитки в матросский мешок. Ей немедля принялись помогать, увесистого Мизинчика дружными усилиями переложили на подогнанную тележку — жители Ливней хоть и посмеивались над пострадавшим, но, в общем-то, не были чужды милосердию. Хатидже сунула моряку под голову дорожный мешок. Мизинчик продолжал ошалело стонать.
— Не судьба! — вздохнул доктор. — Ну, выздоравливай, братец, задаток можешь себе оставить — будет на что подлечиться.
Окружающие одобрили столь великодушное решение, добровольцы покатили тележку прочь — пострадавший охал на выбоинах. Горожане принялись возвращаться в «Печального героя» — происшествие требовалось обсудить за кружечкой пива.
Шкипера подергали за рукав:
— Ну? — мальчишка-гребец, дожевывал свой ужин. — Может, возьмете пока меня? Я вообще не пью, мне мамка запретила. Нанимайте, не пожалеете. Хотя б, до следующего порта, там поменяете на какого здоровилу.
— Гм, даже не знаю, — засомневался Магнус. — Мы далеко идем. Что мамка-то скажет?
— Так ей чего? Так и сказала: чтоб был через два года к ужину. И в кошеле двадцать «корон» имел. Иначе, за ухи и пинками.
— Спартанское воспитание, — покачал головой Док.
— Ну, — подтвердил юный гребец. — Про спартов я не знаю, а у нас семейная традиция. Надоть соответствовать. Папаню впервые в море в восемь лет унесло, я-то подзадержался.
Джентльмены переглянулись:
— Допустим, мы тебя наймем. Ты с барочным веслом действительно управишься? — строго спросил шкипер.
— Тама вот мыс у выхода из бухты, — мальчишка указал в густеющий сумрак над морем. — Ежели до того момента сочтете, что весло мной болтает, а не наоборот, попросту спихнете в воду. Я в обиде не буду.
Магнус крякнул:
— Ладно, иди, вещи забирай.
— Все со мной, — новый член экипажа, подвинул висящую на боку сумку.
— Невелик багаж, — усмехнулась Хатидже.
— Так, а что в походе молодому моряку потребно? Нож, нитки с иглой, зубная щетка, да и все. Главный багаж — опыт, а его сюда собирают, — юнец постучал себя по лбу.
— Гм, что-то ты умен
— Не особо, — мальчишка вздохнул. — Счету папаня научил, а с письмом не особо преуспелось. Может, пойдем на борт, господин шкипер? А то отлив начнется, выгребать всяко потрудней будет.
— Идем. Тебя как звать-то, знаток отливов и счета?
— Гру — меня обычно кличут. Это уменьшенное от Грубияна.
— Не похож ты на грубияна, — удивилась вдова.
— Оттого и назвали. Бывало в детстве маманя хворостиной охаживает и орет: да скажи хоть слово дельное, шмондюк упертый! А что мне визжать да богов гневить? Раз попался, так претерплю. В общем, не люблю ругаться.
— Сдержанность — первая добродетель мужчины, — похвалил Док.
Пополненный экипаж быстро шагал вниз к порту. Уже зажег свой огонь небольшой маяк на утесе, все явственнее доносился шорох прибоя. Мальчишка рассказывал как лучше выходить из бухты. Вообще этот самый Гру-Безответный производил впечатление опытного путешественника.
На причале «Заглотыш» в два счета закончил погрузку и отдал швартовы. Дежурный от «Нельсон-сервиз», прокричал добрые слова напутствия. Хатидже успела перепрятать унесенную под плащом добычу и устроилась у руля.
— Позвольте, добрая леди? — мальчишка тоже пристроился у кормила. — Тут хитрость малая имеется…
Барка действительно сразу пошла увереннее.
— Дело ты все же знаешь, — одобрил шкипер, ворочая веслом.
— Детство на таком красавце провел, — пояснил новобранец. — На шаг короче была наша сальми, а так в точь-в-точь. На весле-то проверять будете?
И на весле Гру себя показал весьма положительно, заодно тактично посоветовал якорь на борот вешать — там оказался специальный вырез под якорные «лапы». Но главная проверка была впереди. Хотя Хатидже отчего-то уверилась, что мальчишка не сплохует…
К катеру выгребли уже в полной темноте, но судно мальчишка разглядел сразу и ахнул:
— Так у вас и дымоплав?! Ух ты! Это ж истинное чудо!
— Да ты катера видел?! — изумился Магнус.
— Откуда? Рассказни слыхал, но думал, чистые сказки. Дымоплавы это ж где-то на дальнем юге, за землями руколапых. Не-не, господин шкипер, я ничего не спрашиваю — лишний вопрос, он еще понелепей ругани.
— Дымоплав, который чаще называют «паровым катером», нам по случаю достался, — благосклонно пояснил Магнус. — И ты лучше именуй капитана не «господином шкипером», а просто — «сэр». У нас так принято.
— Сэр? Понял, сэр. Осмелюсь спросить, сэр, мне на барке идти или и на катер можно будет взглянуть?
— Пожалуй, можешь и взглянуть, — разрешил Магнус. — Сейчас я тебя остальной команде представлю и якорь поднимем. Мы по холодку идти предпочитаем.
— Как прикажете, сэр! — мальчишка восхищенно рассматривал стальной борт «дымоплава»…
…- Благодарю, миссис Хатидже. Рассказ был подробен и красочен, — Энди стоял за штурвалом, рассказчица сидела в дверях рубки. — Изложила ты все славно, но ход партии я все равно не совсем понял.