Сводный экипаж
Шрифт:
— Давай сигнал, — попросил Энди хозяина лабиринта.
Минотавр подошел к мятым раструбам из потемневшей меди — сигнальные трубы «жертвования» уходили под камень подобно неуклюжей пародии на некую паровую охлаждающую систему.
— Всегда подумывал это свершить и показать людям как надо, — признался Авр, примериваясь к наконечникам раструбов и набирая воздуха в необъятную грудь.
Энди осознал что поглаживает колено мартышки — та сидела, тесно прижавшись под одеялом, почти невесомая, озабоченная удержанием тлеющих углей на остриях вилок, позаимствованных со стола стражников. Впрочем, не так уж озабоченная. Немедля прошептала в ухо:
— А вторая коленка ух как глаже.
Ответить
…Зудящий рев меди еще вибрировал глубоко в камне, когда Энди распахнул дверь башни…
Народ снаружи замер: на гудящую башню обернулись сотни лиц, озаренных огнями факелов и жаровен. Смотрели и стоящие рядом, пялились и из-за крайних пиршественных столов, и дальше, дальше… тоже лица… Чудовищный рев меди заставил замереть всех. И вся площадь видела возникшую на пороге башни фигуру: крупную, уродливую и горбатую, запахнутую в кровавый длинный плащ.
Мартышка дунула на угли и под капюшоном чудовища — там, где и лица быть не могло — зажглись яркие «глаза»
— Я вышел к вам! — рявкнул Энди во все горло. — Зверь Сарканда пришел на свадьбу!
Вышло, должно быть, даже слишком звучно, поскольку мартышка чуть не упала со своего «коня». Ну, Энди и сам был порядком оглушен предыдущей неистовой трубой.
— Я пришел! За вами! — прогрохотал рулевой повторно, призывая на помощь все силу матросских легких и темных болотных вод.
— У-ууууууух, — низким сиплым эхом поддержала из-под одеяла мартышка. Видимо, для нужной сиплости она зажала себе нос, поскольку один глаз-уголь, соскользнул с двузубой вилки.
Получилось, что Саркандский Зверь подмигнул своим обожаемым горожанам. Возможно, это сыграло решающую роль…
Храмовая площадь в ужасе закричала. Энди понял, что добром из города уже не выбраться — вот просто таки суждено здесь навсегда оглохнуть.
не
минотавр дал
сигнал
последнем
…Энди прыгал через скамейки и бежал по столам — пирующих вокруг уже не было: зато у виадука и всех выходов с площади творилось истинное светопреставление — давились там просто жутко. Мартышка на спине вроде бы во все горло завывала и радостно ухухукала, хотя смысла в этом не было никакого — вопли толпы и треск ломающейся мебели заглушали все…
Сшибая кувшины, горшки, кости и недоеденных жареных курей, горбатая тень в развивающемся плаще пронеслась через площадь. Багор-коротыш Энди держал наготове, но пускать оружие в ход пришлось всего лишь раз — какой-то сбрендивший купец сослепу кинулся наперерез. Энди развернул безумца крюком багра и сшиб с ног… Потом Манки исключительно из обезьяньей вредности метнула вилку в какого-то удирающего стражника… Потом площадь кончилась, Энди свернул вдоль стены в вонючую тень закоулка:
— Спрыгивай!
— Ух! А если… — начала мартышка.
— Я тебе сейчас такую швабру устрою, — с чувством предупредил рулевой.
Манки фыркнула, спрыгнула и немедля полезла на стену. Энди, также не задерживаясь, принялся взбираться на противоположную. Каменная кладка позволяла, но вот громоздкое плащ-одеяло весьма затруднял маневры. Придется потерпеть: остальные беглецы должны уйти подальше, а значит, лже-минотавру нужно привлечь к себе внимание и любая скромность в этом деле излишня.
Энди прошелся по крыше — дом подвернулся богатый, добротный. Рулевой окинул взглядом угол площади: сплошные убытки по части разбитой праздничной мебели и посуды. Вдоль стен отползали помятые пострадавшие, в ближайшем переулке продолжалась давка, кто-то там нарывно кричал про «ногу-ногу!». Возле храма суетились жрецы, у княжеского помоста и «подарочного места» не было ни души. Все же уважают Зверя в славном городе Сарканде — минотавр может собою гордиться.
Энди
— Жертву мне!
Он не был уверен что его хорошо видно, да и вообще без выразительной горбатости. Зверь заведомо утерял солидную долю своей импозантной внушительности. Однако увидели и оценили.
Энди несколько удивило, что вопли подхватили и у реки, и даже за храмом.
— Зверь! Зверь! Он вышел! — неслось вокруг площади.
Ну, тем лучше.
Энди прыгал по крышам, очень надеясь, что проклятый плащ ни за что не зацепиться. К счастью, труб на саркандских крышах не имелось. Но вообще-то джентльмен (даже болотный) чувствует себя весьма глуповато, галопируя на виду у толпы в столь странном одеянии и временами вопя всякие глупости. Да где же стража?
— Вон он! Вон чудовище! Стреляйте!
Наконец-то! Группа стражников не очень стремительно пересекала площадь. Осторожные бойцы. Энди с определенной тревогой ждал первых стрел. Но ничего страшного — то ли среди лучников не было никого, слышавшего о Робин Гуде, то ли саркандские стрелки попросту стеснялись метить в «минотавра». Тоже верно: какой не есть, а городской бог. Из полудюжины стрел лишь одна попала в крышу.
И все же пора было отыгрывать в дальний борт.
Энди постоял, сложив руки на груди, дождался, когда лучники наложат на тетиву следующие стрелы, красиво откинул полу плаща и отошел от края крыши. В одеяло, кажется, все же попали, но рукоделье минотавра, увы, в любом случае было обречено. Рулевой вспрыгнул на примыкающую к тыльной стороне дома скалу, полез вверх. На площади загалдели в смысле «напугалось проклятое чудовище!». Сейчас осмелеют и кинутся в погоню, что неприятно, но необходимо. В любом случае устраивать эпическую рукопашную битву с саркандским воинством и прославляться навеки душегубством лже-минотавр не собирался…
Выбравшись на верхнюю улицу — оказавшуюся куда поуже и погрязнее — Энди подобрал хвост плаща и огляделся. Воинов здесь пока не было, а напуганные горожане были. Рулевой поправил импровизированный капюшон, шагнул наперерез удирающим горожанам — вот плотный саркандец тащит под мышкой кувшин с уттыком. Энди выпятил намазанный подземным свето-блеском подбородком и грозно рявкнул:
— Куда?! Ты отдал мне жену, смертный?
Смысла слов горожанин, похоже не осознал — просто взглянул под капюшон чудовищу, догадался кто перед ним, взвизгнул, неожиданно ловко метнул в монстра кувшин и кинулся удирать. «Зверь-Зверь-Зверь!» вопил беглец, таранно сшибая окружающих. На Энди начали оглядываться — пришлось надуваться и многозначительно кутаться в пышный плащ.
— Готовьте вкусных жен, саркандцы! — провозгласил лже-минотавр и подумал что вряд ли кто расслышит сие непристойное требование. Барабаны, наконец, умолкли, но шуму и так было предостаточно. На площади и в замке пронзительно гудели сигнальные рога, мелькала уйма факелов, что-то отчаянно кричали у княжеского помоста. Вроде бы даже и не минотавра там проклинают. Вот как в таком хаосе божественному Зверю общаться с горожанами?
Энди подобрал обломок жерди размером чуть выше своего роста, для острастки двинул гуманным оружием по спине зазевавшегося купца, горланя о женах и собственном аппетите, сшиб со стены ближайший факел, бахнул дубиной в двери дома. Наконец, взвыл рог и на этой улице — приближались сбившие боевой строй удалые саркандские воины. Рисковать не стоило. Подобрав хвосты плаща, размахивая «палицей» и громогласно напоминая о вкусных женах, лже-минотавр направился в сторону реки. Отчего в голове застряла идиотская мысль об аппетитных горожанках, Энди объяснить не мог. Видимо, сказывалось внезапные и слишком близкие отношения с обезьяной.