Сводный враг

Снатёнкова Алёна

Спасибо, блин, за мягкую посадку.

— Демид, дай пройти.

Вертит головой.

— Там твоя помощь не нужна.

— Это ты так думаешь.

Боже, ну мне даже разговаривать с этим человеком нельзя. Я ему не доверяю. За что ты так со мной?

Не обращая внимания на мои попытки встать, Демид продолжает держать меня за руку, присаживаясь напротив.

— Так, начнем с самого начала. Тебя взбесило, что я разговаривал с Милой?

Я молчу.

Жалеть потом буду,

если признаюсь.

— Еля, когда не надо, твой рот не закрывается. Сейчас… Сейчас надо его открыть. Что на тебя нашло?

— Не допускаешь мысль, что я просто не хочу с тобой разговаривать? Вот бывает такое. Существуют люди, которые не хотят с тобой общаться.

— Не спорю. Но утром ты была не в их числе.

— А потом появилась Мила, и я примкнула к отряду «Покровский — враг народа». Доволен? Услышал то, что хотел услышать? Я могу идти?

— Не можешь, — самоуверенно заявляет он, еще имея наглость ухмыляться при этом. — Слушай, а это приятно, оказывается. Мне даже нравится.

— Что тебе нравится?

Нет, ну как же он меня сейчас злил.

Словами не передать.

— Твоя ревность.

Еще одна наглая усмешка.

— А вот и нет. Ты ошибаешься. С чего бы мне тебя ревновать?

— Не знаю. Ты мне скажи.

Я беззвучно фыркаю.

— Это не ревность, не мечтай. Это злость. Я на саму себя злюсь.

Демид растерянно смотрит на меня.

— И за что ты злишься на себя?

Он прикидывается, что ничего не понимает? Специально так делает? Видно же, что я сейчас взорвусь. Зачем поджигать его одну спичку?

Поджег.

Горит.

— За то, что я дура! — слишком громко выкрикиваю и тут же радуюсь, что никого кроме нас в столовой больше нет. — Придумала себе того, чего нет. За какие-то часы забыла о том, что мы с тобой ненавидели друг друга несколько лет. Расслабилась. Размечталась. Черт возьми, я поверила, что между нами что-то может быть. Наверное, даже хорошо, что пришла твоя Мила.

Позор мне, ой позор.

Щеки горят, во рту пересохло, не знаю, в какую сторону смотреть. Лучше бы я молчала.

— Она не моя Мила.

— Ну да. А при встрече вы чем планировали заняться? Собирались в песочнице поиграть? Кого ты пытаешься обмануть? Да у нее на лице все ее мысли написаны. Гадать не надо, о чем она думала.

— Да плевать, о чем думала она. Я в этот момент пытался понять, с кем ты так долго по телефону разговариваешь.

Я с удивлением смотрю на Покровского.

Такое возможно?

Симпатичная блондинка флиртует с ним, а он думает обо мне?

Стоп!

— Ты пытался перенести вашу встречу на завтра. Скажешь, что мне послышалось?

— Нет. Так не скажу. Но скажу, что Мила — журналистка.

Голос у него убедительный.

Блин. Нельзя же верить. Такая была установка.

— Журналистка. Хорошо, — пробую на вкус каждое слово.

— Не хорошо,

раз ты до сих пор дуешься. Между нами ничего нет и быть не может. Насколько я знаю, она встречается с каким-то блогером. И это интервью я обещал дать еще несколько месяцев назад. Но постоянно переносил.

— Почему же?

— Потому что не знал, что сказать. Мила видела нашу драку с Тимуром и знает, из-за чего я ему врезал. Но она не стала об этом писать, взяв с меня слово, что потом я сам обо всем ей расскажу.

— О чем? Из-за чего вы подрались?

Во мне что-то надувается и лопается. Я запуталась немного.

Соглашусь, я ревновала. И ревность — это ужасное чувство, которое съедает тебя изнутри, делая больно. Но еще больнее бывает от того, что ты начинаешь грызть себя изнутри. Сейчас я понимала, что и правда вела себя как капризный ребенок. От нахлынувшего понимания мне легче не стало.

— Вот! Я вижу, как ты начинаешь соображать. Доходит уже, что ты зря от меня бегала? Не делай так больше. Не сбегай. Если бы твоя наглая подруга не сказала мне, на какой машине ты уехала, то я бы искал тебя по всему городу.

— Кто? Горская?

Марина точно не могла ему сказать. Она была на паре.

— Ага. Она самая.

— Ты и с ней успел поговорить?

Вижу, как глаза Демида начинают сверкать.

— Да-а-а. Твоя ревность чертовски приятна, — довольно протягивает он. — И раз мы наконец-то во всем разобрались, теперь я могу начать обвинять тебя в том, что ты испортила все мои планы на этот день.

Планы, да?

А я испортила их?

Спасибо остаткам моей удачи, в дверь звонят, а это значит, что все обвинения с меня на время снимаются. Но приход Вадима меня не радует, он меня расстраивает. К сожалению, у меня нет возможности уйти прямо сейчас.

Поэтому я встаю и одергиваю юбку.

— Или я сегодня стану святым, или я врежу Боссу. Скорее, второй вариант, — протягивает Демид, скользя по мне взглядом. — Круто выглядишь, Котова.

— Спасибо. Твой отец будет в гневе, если ты устроишь драку.

На мои слова Демид закатывает глаза.

— Поверь, я сейчас злее своего отца. Как вспомню, как Вадим слюни на тебя пускает, так сразу хочется ему голову оторвать.

Желание прижаться к нему растет с бешеной скоростью, но я одергиваю себя.

— Никаких драк с другом!

— Это уже будет зависеть от самого друга, — зловеще отвечает Демид, резко разворачиваясь. — Босс, ты, как всегда, вовремя.

— И это так здорово, — мило щебечет мама из-за спины Вадима. — У меня вот никогда не получается вовремя выйти из дома. Что-то постоянно мешает. Еля, смотри, какие цветы привез Вадик.

Цветы и правда красивые. А вот Демиду они почему-то не понравились.

Глава 20