Сводный враг
Шрифт:
Мое сознание отключается.
Губы Демида продолжают атаковывать мой рот, от этого я уже готова послать к чертям весь мир, лишь бы каждое мое утро начиналось именно с этого.
Если бы я знала, что Покровский так целуется, то я в нашу первую встречу вместо «привет» кинулась бы ему на шею.
Господи, столько всего упустила.
Ненормальная.
Черт, как у него получилось так быстро пробить мою броню?
Один вечер. Одна поездка в машине. Один поцелуй на кухне. Котова стала другим человеком.
Кому
Пожалуй, сейчас я стала понимать Горскую. Сама бы пыталась отвадить от этого парня всех девчонок.
На втором этаже громко хлопает дверь, отчего я отлетаю от Демида, как хоккейная шайба от клюшки.
— Мне надо в универ.
Сердце выпрыгивает из груди, а ноги сами несутся к выходу.
Демид догоняет меня, прижимая к себе так, что уже я чувствую его сердцебиение.
Оказывается, не одной мне надо кардиолога посетить.
У нас с Покровским один диагноз.
Надеюсь, не смертельный.
— Поедем вместе.
От этих слов тихим шепотом на ухо — становится так радостно и спокойно.
— Твоя сумка в моей машине.
— Что? Как она там оказалась? — пытаюсь развернуться, чтобы посмотреть на парня, но он удерживает меня в том же положении, а затем и вовсе отпускает.
— Еще ночью привезли. Собирайся. Свалим отсюда, пока никого нет.
Это Демид попросил кого-то найти и привезти?
Ой, ну божечки. Какая прелесть.
Блин, что я за человек такой?
Мне просто вернули мою же сумку, а я уже собралась умирать от умиления.
— Ничего там не украли? — по-деловому спрашиваю я.
— Не проверял. Там было что-то важное?
— Ага. Компромат на тебя. Не хотелось бы без него остаться в такое непростое время.
Прежде чем он начинает что-то говорить, я уже двигаюсь к лестнице, беспокоясь лишь о том, что мне придется столкнуться с мамой, которая продолжит разговор о Вадиме.
Я смотрю на телефон. Надо поторопиться, если я не хочу быть убитой тяжелой рукой Марины. Забегаю в комнату, и у меня уходит всего лишь несколько минут, чтобы схватить парочку тетрадей со стола, посмотреть на шариковую ручку, решить, что Липатова поделится со мной запасной, и выскочить за дверь как раз в тот момент, когда в коридоре появляется мама.
— Иногда мне кажется, что в этом доме всем плевать на мое мнение, — говорит она, поправляя ремень на юбке.
Уже переоделась.
— Уходишь?
Она явно расстроена, но пытается держаться.
— Да. Покровский подбросит меня до универа.
— Почему он? Вадим не может заехать за тобой?
В ответ мне хочется закатить глаза. Что она там в своей голове успела надумать?
— Вадим не учится в нашем универе.
Проходя мимо большого зеркала, на автомате поправляю волосы. От моего хвоста осталось… Ничего от него не осталось. Убрав резинку в
— Еля, ты сама позвонишь Рудову или мне его пригласить?
— Вопрос решен?
Нет смысла доказывать матери, что мне в общем-то все равно на Вадима. Быстро до нее эта информация не дойдет, а времени на то, чтобы ждать — у меня нет. Я и правда хочу свалить из этого дома как можно быстрее. Еще меня ускоряет тот факт, что Демид ждет меня.
— Ну да. Вова не против гостей. Как я и говорила, Вадим нравится ему.
И тут ее взгляд становится другим. Холодным.
— И что тебя не устраивает?
— Демид, — выдыхает она. — Вова хочет, чтобы и он был с нами.
Я не могу обвинять маму в том, что она не скрывает сейчас своей неприязни к Демиду. Он всегда плохо к ней относился, и она имеет право не любить его. Но и подбадривать ее у меня тоже не получится. Это будет одним сплошным лицемерием. У нас ведь с Покровским вроде как перемирие. Конец войны. Губы расслабили, шпаги выкинули.
— Не думаю, что он будет грубить тебе при отце.
Это максимум.
Единственные слова, которые я могла сказать в этот момент.
Маме этого хватает. Слава богу.
Мы почти спустились, когда к лестнице подошел Демид.
— Ты готова? — спрашивает он, застегивая часы на запястье. — Поехали.
Я не сразу ему отвечаю. Все силы бросаю на то, чтобы улыбку стереть со своего лица, пока ее никто не заметил.
— Да. Спасибо, что предложил подвезти. Это странно, но мило с твоей стороны.
Брови парни удивленно выгибаются. На губах появляется ухмылка, которая не обещает мне ничего хорошего.
Он точно мне эти слова припомнит.
— Демид, подожди, — останавливает нас мама. — Хотела сказать тебе, что я буду рада, если сегодня вечером ты останешься дома и поужинаешь с нами.
Покровский ехидно подмигивает мне.
— А уж как я рад, что ты рада, Вика, — нараспев говорит он, отворачиваясь от мамы. Затем, когда мы отходим от нее, наклоняется и шепчет мне на ухо: — Ты слышала? Твоя мать мне рада.
— Ага. Слышала.
— Один Рудов грустить сегодня будет.
Он смеется, а мне как-то не до смеха становится.
Глава 17
— Котова! — доносится до меня голос Марины, как только выхожу из машины Демида. — Лучше сама беги ко мне, иначе это сделаю я, но тогда у тебя не останется шанса уйти на заслуженную пенсию. Не доживешь просто.
Эх, звучит как угроза. Угроза становится реальной, когда на звук Маринкиного голоса все студенты начинают оборачиваться и глазеть на нас. Вернее, на меня и на черный, всем уже знакомый автомобиль. Блин, я стала знаменитостью. В плохом смысле этого слова.