Своё время
Шрифт:
– Только больше 37-ми не устанавливай. Больше нельзя. По моим расчётам, установка может не выдержать. Нам не нужна непредсказуемость, – старший был спокоен.
Младший потянулся к чёрной кнопке и шёпотом протянул:
– Хорошо, установил на 37. Знаешь, я что подумал… Мы сейчас этот кубик отправим на 37 минут в прошлое, но ведь его не было там… Я его положил только минуту назад. Вот и думаю, не приведёт ли это… к пространственно-временному несоответствию? А может быть, вообще коллапс произойдёт?
– Да какой коллапс! Прошлое уже прошло, оно прошлое,
– Так мы его вот сейчас будем изменять! Тебе напомнить про «эффект бабочки»?
– Это сказки фантастов. И, сдаётся мне, они бы отдали всё на свете, чтобы оказаться сейчас на нашем месте. Что ты боишься? Без эксперимента мы всё равно ничего не узнаем. Блок измерений готов! Включай, давай! – старший был настроен решительно.
– Ну что ж, тебе виднее. «Изнанцы», вперёд! – сказал младший и нажал кнопку.
– Вывернем наизнанку этот мир! – воскликнул старший.
Зелёное сияние стало ярче. Весь мир вокруг дёрнулся и погас. И даже от звёзд остались только их меркнущие во времени очертания, будто меловые линии вокруг хладных тел, которых покинул когда-то живой, но такой авантюрный дух. Во всей вселенной остался один чёрный кубик. Все исчезло. Куб плыл в абсолютной темноте… как невидимка.
Страх
Я боюсь показать вам, кто я на самом деле, потому что если я покажу вам, кто я на самом деле, вам, возможно, не понравится, и это всё, что я есть.
– Здравствуйте, вы тоже до конечной? – спросил меня сидящий рядом пассажир с улыбкой.
Я не сразу сообразил, о чём он говорит, ведь мы находились на борту самолёта, а не в купе поезда дальнего следования. «Шутит, наверное», – подумал я. Потом сообразил, что из Москвы сегодня нет прямых вылетов до Тайбэя и наш рейс – единственный с пересадкой в Сеуле.
– Да, скорее всего, – растерялся я.
Все пассажиры рассаживались на свои места. Стюарды помогали укладывать чемоданы и сумки.
– Самое интересное, что мы ничего не знаем конкретного о нашем полёте. Кроме, пожалуй, времени взлета и посадки, хотя и они могут поменяться в любой момент. Вы не находите это странным? – продолжал сосед.
Я не страдаю логофобией, даже в лёгкой форме, то есть не боюсь разговаривать с незнакомыми людьми. Поэтому решил продолжить беседу.
– Наверное, нет.
– По крайней мере, мы знаем, что наше воздушное судно «Airbus A330-300» с дальностью полёта более десяти тысяч километров и максимальной крейсерской скоростью восемьсот семьдесят километров в час, – прочитал он из журнала и продолжил: – Вам не страшно летать? Да, раз уж нам предстоит долгий перелёт, позвольте представиться: моё имя Станислав, – он улыбнулся и протянул мне руку.
– Виктор, –
Мне никогда не было страшно летать. Но когда начинаются такие разговоры перед взлётом, невольно чувствуешь тревогу.
– Я не испытываю боязни полёта на самолетах, – ответил я, продолжая разговор.
– Что ж, тем не менее мы не знаем основных характеристик нашего рейса, – продолжал Станислав. – Например, возраста самолета, квалификации пилотов и командира, сколько они часов налетали и были ли у них успехи в подготовке или неудачи. Если я вам сейчас скажу эти сведения, и они будут, так сказать, не в пользу пассажиров, что вы предпримете?
– Хотите меня так напугать, чтобы я сошёл с самолета? – ответил я, показывая, что шучу.
– Нет, что вы! Это не моя цель. Я хочу сказать, что правильно нас держат в неведении о некоторых важных фактах. Иначе все бы разбежались в панике, – он широко улыбнулся и посмотрел через меня в иллюминатор. – Кажется, выруливаем на взлётно-посадочную полосу.
Мы сидели молча, пока авиалайнер разгонялся и набирал высоту. Станислав встал, снял свой коричневый пиджак, повесил его на спинку и поправил ярко-синий галстук.
– Не волнуйтесь, до Сеула чуть меньше семи тысяч километров, так что мы дотянем, – он подмигнул мне, улыбнулся и закрыл глаза.
Мне было как-то не по себе. Не скажу, что я испытывал сильное беспокойство, но опасения определённо были, особенно когда командир объявлял об очередном входе в зону турбулентности. Остальную часть полёта мы со Станиславом почти не общались. Он читал книгу, я сидел в наушниках и смотрел фильмы на встроенном в переднее кресло экране.
Через два дня я его встретил вновь.
В Тайбэй я летел на выставку высоких технологий. По роду моей деятельности мне необходимо быть в курсе последних технических новинок. Вечером я поехал гулять по городу и, конечно, не мог не посетить самое знаменитое здание Тайваня – «Тайбэй 101», считавшееся самым высоким в мире вплоть до 2010 года, когда эстафету перехватил деловой центр в Дубаи. Со скоростью, с которой должны передвигаться автомобили в городе, но на лифте, я достиг 89 этажа за полминуты и вышел на закрытую смотровую площадку. Я подошёл к смотровому стеклу и глянул вниз, поразился открывшемуся виду. Боковым зрением в отражении я увидел знакомый коричневый пиджак и тёмно-синий галстук. Станислав подошёл ко мне.
– Добрый вечер, Виктор, какая встреча! – поприветствовал он меня, улыбнулся и протянул руку.
– Здравствуйте. Наша встреча не такая уж и странная, учитывая, что все туристы непременно идут именно сюда, – пожав его руку, ответил я.
– Вы знаете, что Тайбэй, да и весь остров Формоза, на котором находится Тайвань, – очень сейсмоактивный район. А мы здесь, на высоте почти полкилометра. Но бояться нечего. Это величественное здание пережило не одно землетрясение. А всё благодаря инженерам. Придумать маятник весом шестьсот шестьдесят тонн и такую оригинальную конструкцию всего сооружения! Это дорогого стоит, – улыбался Станислав.