Своенравная леди
Шрифт:
— Послушай, ты, маленькая… Боже мой, тебя хоть что-нибудь может испугать?
Едва он взглянул на свою упрямую жену, на глазах которой от смеха выступили слезы, как гнев его тут же иссяк.
— Прости, Остин, — сказала Сюзетта, подавляя смех. — Просто… я…
Губы Остина скривились. Ему хотелось встряхнуть свою своенравную жену или крепко обнять ее.
— Что мне с тобой делать? — засмеялся он, погрузив лицо в ее волосы.
Сюзетта обняла мужа за шею.
— У меня перед глазами стоит картина: ты лежишь здесь с…
Он закрыл ей рот поцелуем.
— Так, значит, тебя ничем
— Кое-чем можно. Прости, милый. Если ты будешь так добр и поднимешься наверх, я покажу тебе.
Он молча взял жену за руку и повел наверх.
На лестнице Сюзетта прижалась к нему и умоляюще прошептала:
— Остин, пожалуйста, позволь мне потом поехать в Джексборо!
Они вошли к нему в спальню, и Остин закрыл за собой дверь.
— Нет, Сюзетта, нельзя.
— Остин, я проведу там всего час, а Том или кто-нибудь…
Остин поцеловал жену, заставив ее губы слегка приоткрыться. Его горячий язык медленно скользнул в укромные уголки ее рта. Слегка отстранившись, он сказал, касаясь губами ее губ:
— Обсуждение закончено.
Сюзетта вздохнула и снова прильнула к его губам.
Анна и Перри обрадовались Брандам. Юные Джош и Санни были в восторге от подарков, полученных от Сюзетты и Остина, не меньше чем от самих гостей. Целых два дня взрослые наносили визиты, беседовали, обедали в ресторанах, сидели по вечерам перед пылающим камином со стаканчиком бренди в руках. Уик-энд пролетел очень быстро, а рано утром в понедельник Остин попрощался и сел на поезд, отправляющийся в Чикаго. Сюзетта и Перри провожали его.
— Вернемся домой, Сюзетта? Здесь очень холодно, и Анна ждет нас к завтраку. — Доктор Вудс взял ее за локоть.
— Дашь мне пять минут, Перри? — спросила Сюзетта. — Я хочу в среду поехать в Даллас, и мне нужно отдать кое-какие распоряжения. Остин держит наш железнодорожный вагон на этой станции. Пока муж в отъезде, я навещу свою кузину из Луизианы, которая недавно переехала в Даллас.
Перри терпеливо ждал, пока Сюзетта разговаривала со служащим железной дороги.
— Миссис Бранд, — сказал ей пожилой железнодорожник, — как только вам или вашему мужу понадобится «Альфа», дайте мне знать. Мистер Бранд оставил мне список персонала, и я могу связаться с каждым.
— Прекрасно! — радостно кивнула Сюзетта. — Превосходно. Я поеду в Даллас в среду днем.
— Что ж, сейчас посмотрим. — Пожилой железнодорожник заглянул в расписание. — Вы можете отправиться в три часа. В Далласе будете около пяти.
— Отлично. Будьте добры, предупредите персонал и скажите всем, что мы пробудем в Далласе лишь два дня. Сделаете, мистер… мистер…
— Данлоп, мэм. Буду рад выполнить вашу просьбу.
Сюзетта не рассказывала о своих планах Анне до самого вечера, пока Перри и дети не улеглись спать. Когда после полуночи Анна сказала, что глаза у нее слипаются, Сюзетта согласно кивнула.
— И последнее, Анна. — Она взяла подругу за руку. — В среду я собираюсь поехать в Даллас в нашем железнодорожном вагоне. Я все расскажу Остину, когда он вернется. Он подавляет меня, Анна. Я не могу всю жизнь оставаться маленькой девочкой.
— Я тоже, — согласилась Анна. — Но почему ты не сказала Остину? Ты ведь ничего не сказала ему, правда?
— Когда Остин вернется, я признаюсь ему.
Когда в среду Сюзетта приехала на железнодорожный вокзал Форт-Узрта, из-за туч выглянуло тусклое зимнее солнце. Стало заметно теплее. Взволнованная ощущением свободы, Сюзетта, в дорожном костюме из блестящей розовой шерсти, поправила розовую бархатную шляпку, опустив вуаль. Улыбаясь, молодая женщина вошла в вагон. Она вспомнила счастливые дни, проведенные здесь с Остином.
Постучав, вошел вежливый слуга-китаец. Он поклонился и спросил, не нужно ли ей чего-нибудь.
— Принесите мне чашку горячего шоколада, Чин. До конца путешествия я больше вас не побеспокою.
— Слушаюсь, мэм, — улыбнулся слуга.
«Альфа» направлялась на восток. Сюзетта сняла шляпку, жакет и перчатки. На мраморном столике между двумя обтянутыми парчой диванами ее ждал серебряный поднос с дымящейся чашкой горячего шоколада и маленькой тарелочкой печенья.
Сюзетта Бранд наслаждалась одиночеством и предвкушала путешествие в незнакомый город. Напевая вполголоса, она опустилась на диван, отхлебнула из чашки и снова встала. Пригладив зачесанные наверх волосы, Сюзетта подошла к картине, за которой находился встроенный в стену сейф. Сдвинув раму в сторону и вспомнив кодовую комбинацию, она повернула рукоятку слева направо, затем обратно и открыла крошечную дверцу. Засмеявшись, Сюзетта сняла с себя все украшения. На пальце у нее было обручальное кольцо с большим голубовато-белым бриллиантом, подаренное Остином в Нью-Йорке во время медового месяца. Сюзетта засунула кольцо поглубже в сейф вместе с массивным золотым браслетом и сережками. Коснувшись маленького золотого сердечка на шее, она захлопнула круглую дверцу и повернула рукоятку механизма.
Ощущая себя очень богатой и важной дамой, Сюзетта покрутила в пальцах золотую цепочку и вернулась к шоколаду. Взяв в одну руку обсыпанное сахаром печенье, а в другую — тонкую фарфоровую чашку, Сюзетта почувствовала, что жизнь прекрасна.
Через несколько секунд послышался первый выстрел. Сюзетта спокойно поставила чашку на мраморный стол и положила в рот последний кусочек печенья, а затем встала и направилась к окну. Она начала поднимать занавеску, когда вагон резко дернулся, и Сюзетта пошатнулась.
— Какого дьявола! — громко вскрикнула она.
Не успела Сюзетта подняться на ноги, как поезд остановился. Она услышала крики и звуки выстрелов. Из кухни, заламывая руки, выбежал маленький китаец; на его желтом лице застыло выражение ужаса.
Дверь «Альфы» рывком открылась, и внутрь по ступенькам взобрался мексиканец с винтовкой в руках. Вслед за ним появился более высокий и светлый бандит и встал в дверях. Сюзетта вскочила, не спуская глаз с размахивавшего винтовкой коренастого мексиканца. Ее грабят. У нее отнимут ее чудесное бриллиантовое кольцо. Позади раздался испуганный голос китайца: