Своенравная леди
Шрифт:
Он не кривил душой. Сюзетта проявляла к нему заботу и нежность. Она настояла на том, что будет кормить его из ложечки, хотя муж уверял ее, что владеет руками не хуже, чем раньше.
— Возможно, — не соглашалась Сюзетта, отводя руки мужа и расстилая у него на груди салфетку, — но я не хочу, чтобы ты утомлялся. Доктор Филипс сказал, что тебе в течение нескольких недель ничего нельзя делать. И я прослежу, чтобы ты выполнял его указания.
Днем Сюзетта читала Остину вслух, а он тихо лежал, вслушиваясь в чистый приятный голос жены, и не сводил с нее глаз. Когда Остин уставал, Сюзетта задергивала занавески и гасила лампу у его изголовья,
— Не уходи, милая, — сонным голосом просил он.
— Я не брошу тебя, дорогой, — улыбалась Сюзетта и целовала его в макушку. — Не возражаешь, если я прилягу рядом?
Его сонные глаза широко открылись.
— Конечно, родная. Иди сюда.
Сильной рукой Остин откинул одеяло.
Усмехнувшись, Сюзетта разделась до нижнего белья и забралась в теплую постель к мужу. Стараясь не прикасаться к ране на животе Остина, она поцеловала его в шею и прошептала:
— Спи, любимый.
Перед Рождеством Том Кэпс, Слим Хестер и юный Дэнис Сандерс отправились на южные пастбища и срубили высокий пушистый кедр. Увидев трех ковбоев с покрасневшими от холода носами, стоящих на широком крыльце с рождественским деревом в руках, Сюзетта захлопала в ладоши. Широко распахнув двойные двери, она радостно пригласила их войти и спросила, не трудно ли им будет поднять душистое дерево на второй этаж, в спальню Остина. Ковбои заверили ее, что это совсем нетрудно, и затащили большой красивый кедр по лестнице наверх.
Сюзетта получила рождественское поздравление от одной из своих кузин из Луизианы. Эмили Фоксуорт Моррисон писала, что они с мужем переезжают в Даллас, поэтому она надеется на скорый визит Сюзетты. Сюзетта прочитала письмо Остину и, складывая написанный аккуратным почерком листок, взволнованно спросила, смогут ли они поехать в Даллас, когда Остин выздоровеет.
— Остин, я не виделась с кузиной Эмили с тех пор, как была маленькой девочкой. А теперь она живет так близко, что было бы чудесно подружиться с ней. Она моя ровесница и дочь единственного брата отца, убитого на войне. Остин, пожалуйста, поедем в гости.
— Со временем, дорогая, — кивнул Остин. — Это у тебя газета?
— Да. — Сюзетта отложила письмо и взяла в руки газету. — Тебе почитать?
— Мне это доставит удовольствие.
Он похлопал ладонью по постели рядом с собой. Сюзетта сбросила туфли и забралась на кровать, повернувшись лицом к мужу.
Она развернула газету и склонилась над ней, заложив за уши длинные пряди волос. На глаза ей тут же попался заголовок: «Удача отворачивается от преступника».
«ЭХО ПРЕРИЙ»
23 декабря 1880 года
Джексборо, Техас
УДАЧА ОТВОРАЧИВАЕТСЯ ОТ ПРЕСТУПНИКА
Дерзкий разбойник, которого часто называли Князем Тьмы, пошел на чрезмерный риск и был арестован в салуне Бон Тона в одном из неблагополучных районов Форт-Уэрта. Начальник местной полиции Длинноволосый Джим Картрайт, руководствовавшийся полученной от анонимного источника информацией, на рассвете застал врасплох коварного бандита.
Когда на Каэтано надели стальные наручники, меднокожий бандит выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым: Картрайт выразил сомнение, что неуловимый преступник сохранит свою невозмутимость, когда взойдет на эшафот. Разыскиваемого за ограбление федерального банка полукровку ждет петля.
Сюзетта
— Думаешь, они повесят его? — осторожно спросила Сюзетта.
— Да. Полагаю, что именно этого он добивается.
— Что за странное замечание, Остин? Никто не хочет умирать.
— Тот, кто ведет себя так, как этот бандит, имеет неплохие шансы распрощаться с жизнью. Вести подобную жизнь — значит постоянно играть со смертью.
— Наверное, ты прав, — задумчиво отозвалась Сюзетта. — А почему его называют Князем Тьмы?
Остин убрал руку со лба.
— Потому что однажды по дороге в Калифорнию он ограбил монахов-францисканцев, отобрав у них все золото. После этого знаменитого преступления его стали считать дьяволом. Тебе не кажется, милая, что пора сменить тему? Он всего лишь обыкновенный преступник. На границе таких сотни. Что там еще в газете?
Новый год принес с собой милое, полное новостей письмо от Анны. Они прекрасно провели рождественские праздники и с нетерпением ждали визита Брандов. Сюзетта без конца перечитывала письмо.
— Я скучаю по ним. А ты, Остин?
— Да, девочка моя, — сказал он и, увидев задумчивое выражение ее лица, добавил: — Знаешь что, в феврале в Чикаго будет первый большой съезд Ассоциации скотопромышленников. Я собираюсь присутствовать на нем, если смогу…
— Позволишь мне поехать с тобой, Остин? Мне понравится в Чикаго, и…
— Нет, дорогая. На этот раз ничего не получится. Собирается группа из нескольких человек из Грэхема, Брайсона и Джексборо. Никто из жен не едет.
— Меня не волнуют другие жены, Остин. Если мы поедем в «Альфе», то остальные даже не узнают о моем присутствии. Прошу тебя, позволь мне поехать. Я умираю от желания отправиться в путешествие, и я…
— Сюзетта, я знаю, что ты устала сидеть здесь взаперти. Ты с ангельским терпением ухаживала за мной, и не сомневаюсь, что тебе очень хочется поехать куда-нибудь развлечься. Прости, но я не могу взять тебя в Чикаго. Я не беру «Альфу» для этой поездки. Я закажу билет на обычный поезд, чтобы не отрываться от группы. Нам нужно многое обсудить, и обедать мы будем вместе. У меня просто не останется времени для тебя.
Сюзетта, не выпуская из рук письмо Анны, тяжело опустилась на стул рядом с кроватью.
— Иногда я жалею, что не родилась мужчиной, — мрачно заметила она, не скрыв разочарования.
— Милая, — рассмеялся Остин. — Я очень рад, что ты не мужчина. Иди сюда.
Сюзетта вздохнула и отложила письмо Анны. Она неохотно поднялась со стула и позволила Остину посадить себя на кровать.
— Послушай, моя красавица. Я пытался объяснить, но ты перебила меня. Я должен быть в Чикаго в феврале. Почему бы тебе не доехать со мной до Форт-Уэрта и не погостить у Анны и Перри, пока я буду в Чикаго?
— Остин! — воскликнула Сюзетта. — Конечно!
Глаза ее заблестели, и она звонко поцеловала улыбающегося мужа.
— Спасибо тебе, Остин. Спасибо, спасибо!
Остин быстро выздоравливал. Доктор Филипс клялся, что впервые сталкивается с подобным случаем.
— Мистер Бранд, — говорил ласковый доктор, качая рыжеволосой головой, — у вас великолепное тело и удивительно сильный организм. Большинство людей просто не выжили бы после такого ранения, а вы сидите передо мной, почти такой же здоровый, как прежде.