Своевольная красавица
Шрифт:
— Ну и какой в этом прок, — фыркнул толстяк, — если он в Лондоне?
— О нет, я гораздо ближе.
Глен подпрыгнул и резко обернулся, обнаружив за своей спиной Ричарда. Несмотря на любезную улыбку, тот напоминал волка, заметившего неосторожно забредшую в его владения собаку.
Катриона изо всех сил старалась сохранить серьезный вид. Что же касается Макардла, тот сидел, не поднимая глаз от расчетной книги, только кончики ушей постепенно краснели.
Непринужденно проследовав в комнату, Ричард небрежно поинтересовался:
— Так
Побагровевший сэр Олвин выпалил, брызгая слюной:
— Животные из долины забрались в мои владения и вытоптали посадки!
— Неужели? — Ричард изобразил удивление. — И когда же это случилось?
— Сегодня, рано утром.
— Понятно. — Ричард повернулся к Хендерсону, стоявшему в дверях. — Позови Макалви.
— Слушаюсь, сэр.
Макалви, должно быть, ждал за дверью. Они с Хендерсоном появились раньше, чем успело лопнуть натянутое молчание в кабинете.
— Макалви, — обратился к скотнику Ричард. — У нас пропадали сегодня животные?
Тот затряс лохматой головой:
— Нет, сэр.
— Откуда тебе знать? — презрительно бросил Глен. — Скот из долины где только не шляется, особенно зимой.
— Может, так и было раньше, — возразил Макалви, — когда мы платили вам за потраву капусты или, к примеру, пшеницы. Только теперь все — конец.
Гость набычился:
— Как это понимать?
— Так и понимать, сэр Олвин, — вмешался Ричард. — Конец. — Он улыбнулся. — Мы построили хлев для зимовки скота и согнали туда всех животных еще до последнего снегопада. Если бы они разбрелись, остались бы следы. — Он снова улыбнулся — Но следов нет. Если вы соизволите пойти с Макалви, уверен, он будет счастлив пересчитать стадо и продемонстрировать вам все наши нововведения.
Незваный гость, казалось, потерял дар речи.
— Что же касается вашей жалобы, — лениво добавил Ричард, — если ваши посадки действительно пострадали, то виной тому, боюсь, ваш собственный скот.
На лице сэра Олвина отразилась внутренняя борьба: оно пошло пятнами, на лбу проступили вены. Кипя от злобы, он развернулся на каблуках, выхватил шляпу из рук Хендерсона и нахлобучил ее на голову. Спохватившись в последнюю минуту, он коротко кивнул Катрионе, затем отвесил принужденный поклон Ричарду.
— Позвольте откланяться, — буркнул он и, стуча сапогами, вылетел из комнаты.
Хендерсон с мрачным удовлетворением оглядел присутствующих.
— Скатертью дорога, вот что я вам скажу! — заявил он.
И под дружный хохот выпроводил незадачливого визитера.
Этим вечером Катриона рано спустилась в обеденный зал. Заняв свое место за главным столом, она наблюдала, как ее люди, веселые и довольные, рассаживаются за столами, обмениваясь шутками.
В замке всегда царила дружелюбная атмосфера, и Катриона привыкла к ощущению покоя и уюта. Но теперь к этому добавилось нечто новое: бодрость, радость жизни, уверенность в завтрашнем дне. Все эти качества, привнесенные мужским
В результате все домочадцы казались более счастливыми, оживленными и энергичными, чем когда-либо раньше. Катриона знала, кому обязана этими переменами, и задавалась вопросом, понимает ли сам Ричард, как изменил их жизнь.
Предмет ее раздумий вошел в зал и остановился поболтать с Айронсом и старшими сыновьями Макалви.
В свете свечей его лицо казалось вытесанным из камня, черные волосы блестели, высокая гибкая фигура излучала силу. Он затмевал любого мужчину и неизменно притягивал к себе ее внимание, чувства и помыслы.
Катриона подняла руку и коснулась двух кристаллов, покоившихся у нее на груди. Днем она носила оба ожерелья, а на ночь оставляла более древнее. Она не желала расставаться с ним ни на секунду, сознавая, что оно предназначено ей судьбой. Как и Ричард был предназначен ей самим провидением.
Улыбнувшись, она отвела взгляд от мужа и поманила к себе горничную.
— Хильда, поднимись в нашу спальню и проследи, чтобы огонь в камине разгорелся. — К тому времени, когда они лягут в постель, комната должна успеть прогреться.
Горничная, достаточно повидавшая на своем веку, чтобы понимать все с полуслова, улыбнулась во весь рот.
— Уж я постараюсь, мистрис, не сомневайтесь. — Лукаво поблескивая глазами, она поспешила прочь.
Катриона усмехнулась. О чем только не приходится думать замужней женщине! Она повернула голову и снова перевела взгляд на знакомую фигуру, любуясь своим мужем.
На следующее утро Катриона опять опоздала к завтраку. Хотя утренние потребности Ричарда ничуть не уменьшились, она уже не чувствовала себя такой утомленной. Видимо, у нее вошло в привычку просыпаться подобным образом.
Как бы там ни было, Катриона чувствовала себя на удивление бодрой, сбегая по лестнице. Впорхнув в обеденный зал, она с сияющим видом направилась к своему месту, одаряя всех улыбками. При виде Ричарда ее сердце захлестнула волна радости.
Почувствовав ее присутствие, он с трудом выпрямился и повернулся к ней.
Катриона замедлила шаг, с ужасом глядя на изменившиеся черты и бледную кожу.
Он сидел сгорбившись, синие глаза потускнели. Сделав над собой героическое усилие, он протянул к ней руку.
И рухнул на пол.
Катриона вскрикнула и упала на колени рядом с мужем. Зал огласился криками и восклицаниями, все вскочили, с грохотом отодвигая стулья. Катриона ничего не слышала, лихорадочно нащупывая пульс.
Протолкавшись к ним, Уорбис тяжело опустился на колени по другую сторону от Ричарда.
— Сэр!
Боль, прозвучавшая в его голосе, отозвалась в сердце Катрионы.
— Он жив! — Неведомый доселе страх сковал ее сердце. Судорожно вздохнув, она обхватила ладонями лицо мужа, пытаясь приоткрыть его веки.