Своевременные мысли о Российском парламенте
Шрифт:
Этот ошеломляющий и неожиданный удар был подкреплен подписями заместителей Ельцина, председателей палат и их заместителей: Борисом Михайловичем Исаевым, Владимиром Борисовичем Исаковым, Рамазаном Гаджимурадовичем Абдулатиповым, Виталием Григорьевичем Сыроватко и Александром Альбертовичем Вешняковым. Всего шесть человек, партийная шестерка. (То, что их оказалось шестеро, видимо, случайность, однако для них роковая, ибо в лексиконе современного советского человека слово «шестерка» имеет ярко выраженное негативное значение).
Нанесенный удар является частью обширного, подробного и заранее разработанного плана свержения Председателя Верховного Совета РСФСР с одновременным низложением российского правительства. Чтобы в этом убедиться, не надо быть ни тонким знатоком, ни эрудитом, ибо почерк «Коммунистов России»
Заявление шестерки завершалось призывом к проведению чрезвычайного съезда народных депутатов, для чего, как известно, требуется письменно зафиксированное мнение одной пятой депутатского корпуса. И тут же «Советская Россия» печатает двести семьдесят две фамилии народных депутатов в поддержку чрезвычайного съезда. Между тем все эти люди живут в разных точках России. По опыту известно, что для подобного согласования требуется значительное время: даже при самой активной работе специально выделенных организаторов нужно не менее трех недель. И тут же синхронно поступают, очевидно, заготовленные заранее телеграммы в поддержку шестерки.
Впрочем, этот их последний выстрел оказался маломощным и несостоятельным. Организованных телеграмм поступило немного. Зато обрушился шквал телеграмм с осуждением этой шестерки и в поддержку Бориса Николаевича Ельцина. Их авторы, как правило, не ограничивались защитой Ельцина и Силаева, а осуждали партократию и ее подпольные интриги. Телеграмм было так много, а времени так мало, что сосчитать их было просто невозможно. Поэтому пришлось прибегнуть к необычному методу измерения — взвешиванию. В защиту Ельцина было получено 20 кг, а против него — 300 граммов.
Особенное впечатление оставляли тексты этих посланий. Организованные осуждающие телеграммы носили характер уныло-однообразный, как если бы их диктовал человек в футляре. А телеграммы в защиту Ельцина и российского правительства были написаны очень ярко, живо, страстно.
Шестерка представлена пятью «Коммунистами России». А те, кто потребовал чрезвычайного съезда, дабы свергнуть Ельцина, — что за люди? Вот анатомия списка, молниеносно опубликованного в «Советской России»: секретари горкомов и обкомов — 61; председатели и заместители областных Советов (не сомневайтесь, это тоже бывшие секретари) — 51; министры — 15; директора предприятий — 52; председатели колхозов, директора совхозов — 42; представители КГБ и МВД — 14; заведующие кафедрами (в основном, разумеется, общественных наук) — 12; рабочие — 4 (!). В этом партийном списке гегемон почему-то оказался даже не карликом, не лилипутом, а каким-то гномиком. И то, что список появился не где-нибудь, а именно в «Советской России», тоже ведь знаменательно, ибо эта газета — их любезная вотчина, или, как они любят говорить, рупор…
Следующий этап организованного действа — это сбор по сигналу. Многие «Коммунисты России», из числа тех, которые не состоят членами Верховного Совета, съехались сюда и бурно поддерживали аплодисментами и от микрофонов свою шестерку. И далее вся эта публика исполнила заранее написанную партитуру. Одновременно с ударом по Ельцину они развернули злобную атаку по российскому правительству. С этой целью было использовано так называемое дело Фильшина. И несмотря на то, что официальное юридическое расследование еще далеко не закончено, специально выделенные депутаты в составе соответствующей комиссии в лучших сталинских традициях выступили с собственным толкованием несовершенного дела. Так, член комиссии, бывший заместитель Председателя Совета Министров Татарской АССР Ю. Воронин выразился в том смысле, что задача юристов — определить существо разбираемого дела, а наше дело — дать ему политическую оценку.
Но можно ли дать политическую оценку тому, что неизвестно? В истории коммунистического режима это действительно было возможно. Предшественники и духовные братья
Сегодня же по сценарию этих людей в повестку дня сессия следовало дополнительно включить именно те вопросы, по которым был подготовлен, как им казалось, тотальный: разгром российского руководства. Конечно, ради такой заманчивой цели отбросили они разом и вопросы повышения зарплаты медицинским работникам, и закон о милиции, который улучшал ее организацию, оснащение и бытовые условия личного состава, и закон о занятости населения — важнейшее законодательное положение, гарантирующее социальную защищенность граждан. Таким образом, во главу угла «Коммунисты России» поставили не благоприятное разрешение проблем, касающихся всего населения, а свержение правительства и руководства России. И потому они отчаянно добивались и добились все-же включения в повестку дня таких вопросов, как исключение российского референдума, о дате проведения чрезвычайного съезда 4 марта, о заключении комиссии по делу Фильшина. В успехе были уверены, потому что атака шла со всех сторон и внешне имела вид беспроигрышной лотереи. В средствах не стеснялись и действовали в любимой своей традиционной манере.
Заместители и председатели палат, еще вчера трогательно демонстрировавшие сотрудничество со своим руководителем, в его отсутствие нанесли удар в спину, выразив свое несогласие не по единичному какому-либо случаю, а за весь период его работы. Им казалось, что на этот раз они выиграют. Только не учли одного: чем яростнее набрасывались с нападками на Ельцина, тем тверже стоял он на ногах и тем сильнее становилась его популярность среди народа.
Такая же схема сработала и в случае с Председателем Совмина Силаевым, которого сначала в доброй старой манере пытались запугать, а потом великодушно предложили уйти благородно и тихо. Такой «дружеский» совет дал член комиссии Ю. Воронин, который по своей партийной привычке всегда вел себя у микрофона и с трибуны властно и уверенно. Однако тут же резко сбавил тон, представ этаким наивным и душевным человеком, когда Силаев рассказал об этом залу и стране.
«Коммунистами России» к этому времени уже был подготовлен альтернативный проект решения, в котором значилась отставка многих министров и недоверие премьер-министру. Уже был тайно сформирован новый кабинет во главе с Ворониным. Но не получилось. Больше того, Силаев раскрыл на сессии истинные причины бедственного положения в стране. Союзное правительство в текущем году, по сравнению с прошлым, закупило 0,7 % сырья за рубежом. Закупить недостающие 99,3 % сырья правительство России не может, поскольку российской валютой распоряжается центр. Помимо этого, по сравнению с прошлым годом центр закупил зерна лишь 17 %, растительного масла — 1,7 %, сахара — 5,6 %. Кроме того, Президентом Союза бесконтрольно издаются указы, которые парализуют законодательную деятельность российского парламента, Верховного Совета и правительства. В результате рушатся связи между предприятиями и регионами СССР, причем не только за счет национальных амбиций, ибо коммерческие интересы, как показал мировой опыт, не знают национальных границ. Такие связи также рушатся в связи с инспирируемым сверху параличом исполнительной власти на местах, из-за грубого нарушения суверенитета республик. Партийные Помпадуры на местах умышленно тормозят приватизацию государственной собственности, земельную реформу, фермерство, независимость предприятий и другие проявления свободной жизни, в которой им просто не окажется места.
«Коммунисты России» дали генеральное сражение и по такому, казалось бы, второстепенному, вопросу, как дата проведения съезда. Не говоря о подлинной причине, лживо маскируя ее весенним севом (как будто в парламенте собрались одни трактористы), они настаивали на дате 4 марта, в крайнем случае — до 17 марта. На самом деле им нужен был этот чрезвычайный съезд до референдума, чтобы успеть расправиться с главой России до того, как народ выскажется за выбор Президента РСФСР всеобщим голосованием. Им надо было исключить Ельцина из игры, а депутатов отвлечь на съезд, чтобы некому было контролировать ход референдума.