Свои и Чужие
Шрифт:
– Мальчики! Черный корсар вчера усомнился в наших боевых качествах, сказал, что мы бестолковые собаки, наш уровень — это жрать аговирский корм из миски и скулить! — послышались негодующие возгласы. — При всем неуважении к вышеуказанному господину, вынужден согласиться, что мы сдаем позиции! Две недели эти высотки стоят костью в нашем горле, и сегодня отличный шанс её выхаркать. Покажем этой черной обезьяне, как нужно воевать, а?! — послышались одобрительные голоса. — Следующая остановка- этот гребанный массив с ранцевским офисным планктоном! Мудями потрясем?! — еще громче прокричал Наб
– Ранцев разнесем!!! — последовал дружных хоровой ответ!
– В АТАКУ!!!! — заорал Наб, натянув черную бандану
Быстро продвигаясь по задымленной улице, услышал первые выстрелы со стороны врага, мрак и дым пока что не позволял противнику вести огонь прицельно, поэтому пули ложились хаотично, наугад. Бежали молча, чтобы не выдавать своего расположения. Адреналин остро ударил в сердце и растекался по всему телу, напряжение выросло настолько, что кровь застучала в висках. Молочная мгла начала рассеиваться, впереди вырисовывалось огромное полуразрушенное здание, ожидавшее их, словно крокодил, на водопое зазевавшуюся зебру. Почти из каждого окна велась стрельба. Командир метнулся к остову автомобиля, укрылся и открыл встречный огонь.
– Шашки, шашки черт вас раздери!!! — кричал в переговорное устройство.
Но люди его были не из сопляков- первая рота в «Бримуне» являлась самой опытной, в неё Наб отобрал лучших солдат Фельтры, бойцов не понаслышке знающих, что такое война.
Противник активно подавлял наступающих, пули свистели повсюду, точность очередей увеличивалась. Свинец насквозь пробивал тонкий металл автомобиля и сразу убил бойца рядом с Набом. Раздались союзные выстрелы из подствольников по зданию. Вперед полетели дымовые шашки. Нельзя медлить, так как на открытой местности они легкая добыча. Превозмогая страх, предводитель чернорозочников снова ринулся вперед стреляя на бегу. Еще один товарищ рядом упал навзничь, взрыв, звон в ушах. Нельзя стоять, движение и только оно. Укрывшись за парапетом, огляделся. Бойцы, несмотря на шквальный огонь, продолжали сокращать дистанцию с врагом, пулеметчики пытались подавлять огневые точки противника, все это походило на безумную дискотеку, где, вместо шара — бездушная бетонная громада, свето-музыка- вспышки выстрелов, а экстаз- конвульсии умирающих.
– Вперед уже немного, сейчас зеленка пойдет, — «зеленка» являло собой весьма красочное выражение, так как от каштановых насаждений, некогда украшавших каменную улицу, остались лишь обгорелые стволы да воронки. Наб ринулся к ним, бойцы, маневрируя и отстреливаясь, преследовали командира.
Кругом свистели пули и рвались гранаты, рота уже принялась нести серьезные потери, то тут, то там валились на разбитый асфальт всё новые сраженные железом тела. Наб был уже не человеком, стал зверем, отчаянно борющимся за жизнь, уничтожая все, что может уничтожить его. И тут, что-то врезалось в бронежилет. От такой силы толчка опрокинулся на землю, боль растеклась по всей грудной клетке.
Все, неужели конец, неужели я видел её в последний раз…
Один из бойцов кинулся на помощь, но мужчина оттолкнул товарища, кашляя и давясь, понимал, пусть и полумертвый, он должен бежать, не отягощая подчиненных, иначе положат всех. Со страхом, преодолевая боль, поднялся и ринулся, шатаясь во все стороны, вперед, ошалелый от звона в голове и жара в груди.
Петляя меж обгорелых каштановых стволов, стрелял куда попало, маневрировал, чтобы у аранийцев оставалось как можно меньше шансов попасть по цели. Было уже видно большое поврежденное взрывами крыльцо входа в строение, до него оставались считанные метры. Бойцы не отставали, их количество заметно уменьшилось. Еще рывок и вот уже под стенами.
Дон с ударной группой устремился к входу и моментально открыл в его сторону огонь, от такого шквала, внутри все разлеталось в щепки, аранийцы в спешке
– Кэп, в порядке? — спросил боей с аккуратной рыжей бородкой и тонкой щепочкой усов над крупными губами.
– Жив! Дон с парадки заходит, а мы пока, Иго, коридоры попотрашим!
В окно полетели гранаты, раздался грохот. Взобравшись по битому бетону, ворвались внутрь.
Оказались в небольшом полупустом кабинете, по периметру стояло несколько столов, на полу валялись осколки от разбитого стекла и прочий канцелярский мусор, разрушенные компьютеры и перевернутые стулья- больше сидячей работой тут не пахло. Продвигаясь бесшумно по коридору дальше, ступали тихо, стараясь не греметь офисной утварью под ногами. Снаружи продолжали трещать выстрелы, грохотать разрывы, из глубины здания доносились возгласы на аранийском. Вдруг, из-за угла выскочили несколько вражеских солдат. Увидев штурмовиков, на долю секунды растерялись — этого было достаточно. Наб со всей силы вогнал штык хрупкому пареньку с темными глазами прямо в сердце, в его предсмертном взгляде читался ужас и непонимание произошедшего. Остальных добили союзники, пригвоздив тех выстрелами к стене. Командир Бримуны жестами раздал приказы и пошел вперед, дальше по коридору направо. Тесные помещения куда лучше подходили под его стиль, так как весь боевой потенциал бойцы штурмовых частей «Фельтры» в которых он раньше служил, реализовывали в ближнем контакте с противником. Зачистив правое крыло, группа пустилась вверх, на второй этаж. Дон со своими подчиненными полностью развалил оборону первого, последовал за Набом вслед, при этом оставив два отделения удерживать входы со стороны внутреннего двора и подвалов, предупреждая вражеские контратаки. Теперь аранийцы оказались отрезаны от своих, единственный для них путь отступления-вверх.
Вскоре, наемники осознали, что дерутся не только против обычных солдат, но и против ополченцев — женщин и стариков, вопреки этому, каждый следующий этаж давался все тяжелее и тяжелее. В итоге, к концу дня бримуновцы осилили лишь восемь из тридцати. Весь день бойцы не видели солнца, спертость и жар душили, черные от копоти лица утомились.
Наб в своей устрашающей бандане и несколько пехотинцев, стояли у стены. За углом слева в конце пролета, строчил пулемет не позволяя высунуть и носа.
– Вот стервец, и не подавить ни хрена…что делать будем? — спросил высокий наемник, демонстрируя недостающие два передних зуба.
– Без понятия, — Наб размышлял о решении проблемы. Из дверного прохода справа появился уже знакомый солдат с бородкой и тонкими усами:
– Тут через два офиса можно с фланга к этому трещеточнику зайти, кто со мной?
– Нет! Иго, ты со своими ребятами тут стой, напрягай мерзавца, я с Лерном тогда пройду туда, — скомандовал Наб.
– Добро, — подтвердил командир отделения.
Перебежали в первый офис и влились в перестрелку, столы и перегородки были переломаны или опрокинуты, кругом валялся мусор, в потолке зияла огромная дыра с кусками арматуры и проводки. В его отряде осталось лишь пять человек. С Лерном вместе пробирались во фланг обороняющимся, достигнув нужной позиции, перекрестным огнем уложили всех отчаянных защитников, грязно-зеленое ковровое покрытие офиса быстро приобрело багровый цвет. Командир и Лерн кинулись к дверному проёму, остальные следом. Закинув в проход свето-шумовую гранату, ворвались в следующее помещение, нейтрализовав двух нерасторопных ополченцев, пробежали дальше, треск пулемета раздавался уже совсем близко.