Свои и Чужие
Шрифт:
– Ну-ка, ну-ка.
– Смотри, цифрами грузить не буду. Представь в масштабе нашу Сильнеру, размером с твой ноготь большого пальца.
– Так. — Нарнис вытащив сигарету изо рта и стряхнув пепел, всмотрелся в руку.
– В такой пропорции, наша звезда Редагия была бы, я полагаю, шаром размером два на два метра.
– Ого, она такая здоровая!
– Ага, а вот пошли и дистанции. С такой пропорцией, наша планета находится от Редагии на расстоянии…Готов?
– Ну.
– 400 метров! Это как дорога от моего дома до пляжа и обратно.
– Да ну тебя! — воскликнул
– Импа, последняя планета в нашей системе находится на расстоянии пяти с половиной километров от Редагии. Это как две посадочные полосы нашего Бэинхольдского аэровокзала.
– Это точно он, кто бы сомневался.
– Ты о чем? — удивилась женщина.
– О ком. Наб тебя на это подсадил, даю все пальцы на отсечение. Большего звездного фанатика во всем Раеооне не сыщешь. Как нажирался, так и начинались лекции по научной картине мира.
– Да, от тебя ничего не утаить! — Илона засмеялась.
– А то. — Нарнис потрепал подругу за рукав и улыбнулся. После, почти минутной паузы, задумчиво произнес:
– У тебя нет предчувствия, что возможно, это наша последняя поездка, билет в один конец?
– Мы дошли до того уровня, когда глупо верить предчувствиям такого рода. Раньше смерти не помрешь, как и наоборот, если суждено погибнуть, ты погибнешь, так что не парься на этот счет.
– Да, люди так устроены думать, все плохое, что может с ними случится, их не коснется, любого другого, но не их самих.
– Ты веришь в судьбу, Нарни, в то, что наш сценарий уже написан? Я расскажу тебе маленькую историю. Как-то в детстве, мы с моим молодым человеком Шаном гуляли по деревне. От колодца шла бабушка с двумя ведрами воды, все её называли ведьмой и дурной, говорили, что она, типо, порчу наводит, сглаз и все такое. Мы не могли пройти мимо и предложили помощь, донеся до дома ведра, она нас поблагодарила и дала по конфетке, карамельки, как я помню. Так вот, перед тем как положить конфеты в руки, рассмотрела наши ладони, почти мимолетом, скривившись, бабуля сказала Шану, чтобы он ценил своё время, а мне: «сделай правильный выбор иначе сердце тебя подведет». Мы взяли конфеты, поблагодарили её, думая что бабка реально сошла с ума, все тогда так думали, восприняли слова как бред ненормальной.
– В чем мораль?
– спросил Нарнис.
– Мораль в том, что Шан погиб в двадцать два года, как только война началась, совсем молодым, поэтому бабка сказала ему ценить время.
– Больно расплывчатое пояснение, а как ты можешь тогда трактовать предупреждение относительно себя?
– Не знаю, понятия не имею, может сыграю в ящик от инфаркта или влюблюсь в придурка.
– А может первое будет следствием второго?
– Возможно и так, но после Шана я вообще не испытываю каких-то особенных чувств к противоположному полу.
– в реплике читалось что-то неуловимое, больше напоминающее фальшь.
– Значит, он был твоей первой и единственной любовью, такое не каждый день встретишь. А как же Наб?
– А что Наб? — улыбнулась женщина.
– Да ладно, не строй дурочку, все знали, что ты с ним спала.
– Было дело, но это просто секс, мы же животные, всем нужна разрядка. К нему я ничего не чувствовала, симпатия,
Наступила тишина, нарушаемая лишь звуком мотора и плеском черной воды о борт судна.
– А вообще, знаешь, любовь интересная штука, она такая разная, вас-то я тоже люблю, так же сильно как Шана, но характер её немного другой, понимаешь?
– Ну да, — ответил парень, вновь достав пачку сигарет из куртки, закурил.
– Вот ты знаешь значение фразы «заниматься любовью»? — серьезно спросила женщина, а русоволосый лукаво улыбнулся.
– Конечно знаю: перепихнуться, потрахаться, заняться сексом и так далее…
– А вот и не хрена, ты мыслишь слишком плоско. Что такое любовь? Любовь — это когда ты счастлив оттого, что счастлив объект твоих чувств, тебе от этого хорошо, а из этого следует что «заниматься любовью» это обширное действие дарения счастья дорогому тебе человеку. Вот, допустим, мужик любит жареную картошку с грибами, просто обожает, кусочек в рот положит и от счастья так и светится! Я готовлю ему это блюдо, то есть я занимаюсь с ним любовью, делаю так, что моя вторая половинка становится счастливее. Смекнул?
– Ну, если твоя вторая половинка делает с тобой «чили-вили» и получает от этого наслаждение, — вот, пожалуйста, вы «занимаетесь любовью».
– В принципе, ты прав, но точнее это будет звучать «заниматься сексом с любимым человеком», а в понятие «заниматься любовью» я вкладываю более обширный смысл и это, я считаю, правильно.
– Не хило, так из тебя философия-то поперла, Лони.
– Ага.
Нарнис обнял женщину и улыбка зародилась в уголках его губ, а Илона в свою очередь положила голову спутнику на плечо. Так они и стояли, молча, взирая в темную морскую даль. Вдруг парень спросил почти шепотом:
– Лони, если слова Каддана — правда, там, куда мы плывем, будут наши соотечественники, наши бывшие братья по оружию. Не верится, что теперь мы по разные стороны баррикад.
– Расслабься, нет там больше товарищей — сплошняком палачи да убийцы. Если у них снайпер такой садист, сложно представить, что остальные вытворяют. В пекло их всех!
– А мы с тобой не палачи и не убийцы? Руки по локоть в крови. Я со счета сбился, сколько мидлонцев и чистийцев отправил на тот свет, про тебя вообще молчу. И самое страшное, что я ничего не чувствую — ни сожаления ни вины, словно так оно и должно быть. Мы поколение семилетки, все мы одинаковые: потерянные, жестокие и равнодушные.
– Не надо подменять понятия необходимости и оголтелого садизма!
– женщина отпрянула от парня и ожгла его несогласным взглядом, -Для нас это была работа, ремесло если угодно. Стреляешь ты, или пристрелят тебя, режешь ты или прирежут тебя. Нужно было избавляться от препятствий — это война, но некоторые стали воспринимать рутину слишком близко к сердцу, стали творить то, что противоречит всем законам морали. Я видела это своими глазами, людей, которые уже не люди, а те же самые препятствия, если ты от них не избавляешься, то становишься соучастником, теряешь человеческий облик. Почему-то мне кажется, что товарищи «Ласки» другого мнения, а значит они ничуть не лучше. Нет там наших, все они зверьё, причем еще продажное.