Свои
Шрифт:
— Они уже выросли, — сказал я, возвращая альбом.
— Хорошо, я поищу в школах, — тут же согласилась ассистентка.
— Пригласите на завтра Каратистку, будете искать вместе. Ей с этими девочками работать.
Я сказал директрисе:
— Где та ассистентка, которая бы мне подсказывала, а не я ей?
— Есть такая, — ответила директриса. — Завтра выходит из отпуска.
А пока в моем кабинете сидели Каратистка и очень сосредоточенная прежняя ассистентка — ей уже сообщили, чтобы она искала себе другую работу. Сегодня у нее оставалась последняя попытка доказать свою профессиональную необходимость.
—
— Простите, — возразила ассистентка, — но это же школьницы, дети, какие груди?
— Любые, чем они больше, тем лучше. Фильм будут смотреть и мальчишки, и мужчины, и на экране должно быть, на что посмотреть.
— Актерские способности вас совсем не интересуют? — спросила ассистентка.
— В данном случае не интересуют. Я буду просматривать всех претенденток. Форма одежды — трико. На каждую надевать трико на размер меньше, чтобы все обтягивало. И никаких лифчиков.
Ассистентка молчала. До моей картины она работала на нескольких картинах со старым интеллигентным режиссером, почти классиком, была его любовницей и привыкла к другим объяснениям. Она буквально постарела за несколько минут, вероятно поняв, что для меня она не представляет ценности ни как женщина, ни как работник. На следующий день она написала заявление об уходе, и появилась другая ассистентка, худенькая, сорокалетняя, гладко зачесанная, в белой блузке, темной юбке, туфлях-лодочках на невысоком каблуке. Я начал ей объяснять.
— Мне все ваши пожелания передали, — сказала она. — Мы пройдем по первокурсницам актерских училищ и физкультурных факультетов педагогических институтов. Через неделю покажем.
— Через пять дней.
— Хорошо, через пять дней.
По четкости ответов и по полному отсутствию кокетства она абсолютно не походила на бывшую актрису.
— Вы кто по образованию? — спросил я.
— Филолог. Преподавала латынь в медицинском училище. На студии десять лет, провела четырнадцать картин.
Судя по занятости, режиссеры ее ценили.
— Сколько картин провели с одним и тем же режиссером?
— Пять.
— Снова к нему пойдете работать?
— Не пойду. Он умер.
— Простите. Сколько лет вашим детям?
— У меня нет детей. Я не замужем. Живу одна, рядом со студией. Когда я на картине, у меня не бывает проблем от и до. Я работаю сколько необходимо. А если получается хорошее кино, я радуюсь этому, как самому лучшему подарку.
Конечно, она не подходила полностью под критерий Афанасия, не была ни толстой, ни безобразной, и, хотя она явно старше меня лет на десять, встретив ее в какой-то компании, я, наверное, попытался бы затащить в постель.
Через пять дней в студийном спортивном зале толпилось не меньше полусотни девушек в купальниках. Мой приход отфиксировали почти все.
Мгновенно среагировали девушки из театральных училищ. Девушки из физкультурных факультетов лежали на сложенных матах — привыкли расслабляться перед соревнованиями. Я сразу выделил
И я ее выделил.
— Записываю. Рыжеволосая. С накладной грудью. — Ассистентка сделала пометку в своем блокноте.
— А задница тоже накладная?
— Задница у нее привлекательная и своя. За это и взяли.
Я отобрал двадцать девушек, из которых шестеро могли вполне естественно произносить реплики. Пришлось поспорить с Будбергом о первой, на которую я обратил внимание, вернее, она сама обратила на себя мое внимание.
— Коротконогая и задница под коленками, — вынес свой вердикт Будберг. — Не надо ее.
— Надо, — сказал я.
— Почему? — спросил Будберг.
— Потому что она мне нравится.
— Не всем нравятся висячие задницы, — возразил Будберг.
— Всем, — ответил я и вынес уже свой вердикт: — Утверждена.
Когда у меня берут интервью или когда я выступаю перед зрителями, почти всегда просят:
— Расскажите о забавных случаях на съемках.
У меня есть несколько заготовок, но забавное случается редко, есть недоразумения, и чаще всего съемка — это сплошное недоразумение, когда ты хочешь получить одно, а тебе предлагают прямо противоположное.
КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКИЙ ОПЫТ
В те годы существовало распоряжение снимать в первую очередь актеров Театра киноактера. Выпускники Киноинститута направлялись в Театр-студию киноактера, где они получали мизерную зарплату, озвучивали иностранные фильмы, выезжали с киноконцертами, пели песни из фильмов, показывали отрывки из фильмов, у каждого актера был смонтированный киноролик, хотя многие снимались в основном в эпизодах.
Чтобы выполнить указание, я пригласил на роли учительниц нескольких актрис из Театра киноактера, когда-то в молодости очень известных. Теперь пятидесятилетние, они старались держать форму.
Знаменитой на всю страну соблазнительной блондинке я предложил несколько реплик. Она пришла на съемку с прической, уложенной в дорогом салоне, и старомодном платье, но от Диора, купленном в Париже лет пятнадцать назад. Я попросил изменить прическу на «халу», покрытую лаком, — такие носили пятидесятилетние учительницы в школе, потому что они носили эти «халы», когда были молодыми и привлекательными. А платье попросил заменить на кримпленовый костюм. Актриса возмутилась, стала настаивать, что учительницы сегодня не одеваются так плохо. Я не стал спорить и заменил ее другой пятидесятилетней актрисой, менее знаменитой. Она замечательно перевоплотилась в одинокую, всегда готовую к обороне учительницу, которая понимает, что, если она не защитит себя, ее никто не защитит, поэтому она нападает первой.