Свои
Шрифт:
— Кто такие?
— Такие, каких знают почти все. Рейган был актером. Ты и актер, и режиссер.
— Рейган был еще и губернатором.
— У нас губернаторов пока нет. Но ты вполне можешь начать с депутата Верховного Совета.
— Ты серьезно? Я — Президент?
— Может быть, вначале вице-президент. Во всяком случае. Организация не исключает такой возможности.
— Какая Организация?
— Есть только одна Организация, которая будет существовать при любой власти.
— А кто меня
— Это не проблема. К тому же тебе наверняка захочется выиграть у своего давнего недоброжелателя.
— У кого?
— От области собирается баллотироваться Воротников.
— Бывший секретарь обкома?
— И отец одноклассника, который увел твою девушку.
— А вот этого не было.
— Но младший Воротников женился на Вере.
— Вера была очень красивой.
— Она и сейчас красива.
— Я ей позвоню.
— Ее нет в Москве. Они с мужем в Софии.
— Если бы я об этом узнал раньше, то обязательно зашел бы, когда был в Болгарии.
— Еще зайдешь. Кстати, все ваши сложности с фильмом о председателе начались после того, как Воротников высказался о фильме. Вам повезло, что мнение аграриев ЦК партии не успели донести до Брежнева. Обычно он прислушивался к партийным чиновникам. По-видимому, Воротников-старший чего-то не может тебе простить по сей день.
— Я ему тоже.
Я не заметил, как завелся, вернее, не заметил, как меня завели. То, что я оказался в списке кандидатов в депутаты Верховного Совета, Воротникову-старшему очень не понравилось. Но позвонила мне Вера. Ее голос я узнал по первым произнесенным словам и спросил:
— Ты звонишь из Софии?
Она засмеялась и явно обрадовалась.
— Неужели узнал?
— Ты по-псковски по-прежнему акаешь.
— Почему не позвонил, когда был в Софии?
— Я узнал позже, что ты в Софии и замужем за Воротником.
— Давай встретимся, — предложила Вера. — В Москве твоя соседка по Красногородску Лида. Соберемся в субботу у нас.
Я понял, что ее попросили организовать встречу. Только отец или сын тоже?
— В субботу не могу, буду на съемках.
— А когда вернешься?
— Почти через месяц.
Отпуска у дипломатов ведь не бесконечные. Если она звонит по просьбе отца и сына, то они заинтересованы встретиться как можно скорее. Моя кандидатура только обсуждалась в областных властных структурах. Любого другого кандидата можно отвергнуть — позвонит секретарь ЦК в обком, и сам Воротников обзвонит тех, с кем работал в области. Но я уже был хорошо известен, и мною гордились. К тому же я показал себя достаточно скандальным, чтобы связываться со мною без опаски. В эти несколько секунд телефонного разговора я вдруг понял, что буду баллотироваться обязательно. Никому и никогда я не признавался, что оказался
— Ты когда уезжаешь?
— Послезавтра.
— Можем встретиться завтра. Запиши адрес.
— Я к Воротниковым не пойду.
— Неужели ты не забыл ту школьную драку?
— Кое-что было и после, и совсем недавно.
— Извини, я сейчас только выключу чайник.
Возможно, она и выключала чайник, но, может быть, сейчас, зажав ладонью мембрану телефона, советовалась с отцом, или сыном, или сразу с обоими.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Назначай сам место и время встречи.
— На Патриарших прудах есть симпатичное кафе.
— Согласна, — ответила она тускло, будто устала от разговора.
Мы встретились в кафе на следующий день. Она мало изменилась. По-прежнему стройная, явно несколько раз в неделю теннис или бассейн. Коснулась губами моей щеки. Я обнял ее, она подалась ко мне, и я понял, что она всему выучилась.
— Сколько у тебя времени? — спросил я, когда мы выпили по чашке плохого кофе и она выкурила сигарету.
— Часа два-три.
— Лучше, если три. Поехали ко мне, — предложил я. — Я живу на канале, будем сидеть на лоджии, пить хорошее вино и смотреть на проезжающие белые теплоходы.
— Поехали, — тут же согласилась она.
У себя дома еще с порога я начал снимать с нее одежду. Да и снимать-то особенно нечего: платье, трусики, лифчик. По случаю жаркой погоды она была без чулок.
— Позиция номер шесть, — вспомнив книгу о сексуальном воспитании шведских школьников, сказал я.
— Позиция номер восемнадцать, — комментировала она, пока мы кувыркались.
Мы лежали рядом, она курила, а я рассматривал ее.
— И как я? — спросила она.
— Ты в расцвете своих возможностей.
— Ты тоже. Можешь выполнить только одну мою просьбу?
— Эту не смогу.
— Ты же не знаешь, о чем я хочу тебя попросить.
— О том, чтобы я снял свою кандидатуру.
— Но для тебя политика — хобби.
— Уже не хобби.
— И на что ты рассчитываешь?
— На многое. А вот твой тесть уже на многое рассчитывать не может, как и твой муж.
— Давай мужей и жен не будем вмешивать.
— Я не женат.
— А я замужем.
— Наверное, ты хорошая жена?
— Хорошая, — согласилась она. По ее отсутствующему взгляду я понял: что-то осмысливает, прикидывает, может быть, даже пересматривает.
Однажды, еще учась в Киноинституте, я позвонил ей, и мы встретились. Она уже разошлась с первым мужем, разменяла его квартиру и получила комнату в коммунальной квартире. Я запомнил ее ответ на мое предложение встретиться снова.