Сволочь и Фенечка
Шрифт:
– Так а горелым от тебя почему воняет?
– Ведьма сгорела в квартире сегодня. Ты бананы будешь?
– Буду, – машинально кивнула я, пораженная его словами.
Сергей шинковал все на кусочки – жареную курочку, бананы, зелень, яблоки. Картошку фри только насыпал, как есть.
– А еще мне сегодня с крысами возиться. – Он поставил передо мной тарелку и прищурился пытливо. – Может, пошли помогу одеться полностью? А то сидишь в полотенце…
– Какими крысами?
– Спасли из горящей квартиры
– Хочешь, я поищу? У тебя работа, а мне все равно нечем заняться.
– Оденемся? – не дал он сбить себя с толку.
– Давай поедим сначала.
Только тут заметила, что на кубики он покрошил абсолютно всю еду, и себе в том числе. И вилку не взял]]]].
– Как твоя рука? – поинтересовался буднично.
– Болит.
Я не спускала взгляда с того, как он ест руками. И хотелось возмутиться, взбунтоваться против этого его… что? Жеста солидарности? Но обижать Сволочь не хотелось. Тем более, он и не делал из этого чего-то особенного. Вел себя так, будто всегда ел руками и резал себе еду кубиками. И я опустила взгляд в свою тарелку, подавив внутренний бунт.
– Так ты доверишь мне поиск приюта для крыс?
– А ты мне – одеть тебя.
– Ты не даешь мне шанса начать новую жизнь со своими трусами.
– Я хочу, чтобы у тебя остались силы на нечто большее, чем твои трусы.
Я улыбнулась. А он серьезно продолжил.
– Фень, просто дай себе передышку. Поправишься и разберешься с трусами. Пошли.
Свою часть сделки пришлось выполнить, задержав дыхание. Потому что Сволочь и не позволил надеть мне провонявший больницей и антисептиками костюм. Даже возмущение не помогло – костюм с ночи трепыхался на балконе.
– Ты не спал вообще? – сопела я, пока он рылся в своем шкафу в поисках максимально севшей футболки, чтобы я не выскочила из ее ворота. – Сволочь, я тебя будила, да? Кричала?
– Все я спал, и ты не кричала, – пробубнил он из шкафа. – Вот эта подойдет. Она еще из Академии со мной.
– Да ты сентиментален, – усмехнулась я, поворачиваясь спиной и нехотя стягивая полотенце.
Раненная рука еле поднялась, и из легких вырвался натужный вздох, когда Сволочь помог протащить ее в рукав.
– Да. Наверное. – Он высвободил мои волосы из ворота и одернул футболку, оказавшуюся на мне платьем до коленей. – Пойдет?
– Вполне, – обернулась я и замерла, уперевшись в его взгляд. От него во рту почему-то пересохло, и я отвела глаза: – Неси крыс.
– Ладно. – Он поднялся. – Вечером можно тогда сгонять к тебе и клетку заодно купить.
– Клетку? – Я прошлепала за ним, когда он направился в кухню за курткой.
Щншщ8хъ
– Они в картонной коробке.
– Блин, им же еды надо…
– Хороший повод все же сесть за заказ, – кивнул
Я покладисто кивнула.
Вскоре Сергей вернулся и вручил мне коробку, в которой было подозрительно тихо.
– Они живы там вообще? – обеспокоилась я.
– Они немного странные, но наши спецы их изучили и сказали, что обычные.
Сволочь открыл коробку, и на нас вытаращились две пары глаз-бусинок. Крысы были крупные, с мужскую ладонь. А еще у них были ошейники с подвесками, как у породистых котят. Они сидели на дне коробки, прижавшись друг к другу, и щурились на свет.
Сволочь вздохнул:
– Собственно, вот. Не кусаются.
Я тоже вздохнула, преисполняясь пониманием, что моя попытка помочь ему избавиться от посильной мне задачи оборачивается проблемой.
– Точно справишься?
– Да. Иди.
– Тогда до вечера.
Сволочь исчез также бесшумно, как и заявился. Но крысы, видимо, услышали, как закрылась за ним дверь, и тут же рванулись из коробки.
– Эй! – вскричала я, пытаясь уследить взглядом за молниеносным бегом двух пушистых комков.
Один – белый, другой – серый. Они заметались по полу, обегая меня кругами, но быстро сориентировались, что источник интереса находится гораздо выше, и встали столбиками, поглядывая то на стол, то на меня.
– Так, – осторожно вскинула я руки, – давайте успокоимся. Сейчас покушаем, да? – Обе крысы вдруг воззрились на меня так осознанно, что если бы они кивнули, я бы, наверное, не удивилась.
Я медленно поднялась, подтянула пластиковую тарелку со стола с остатками еды и опустила ее на пол. Крысы не кинулись, вопреки моим ожиданиям, на еду. Белый спустился на четыре лапки и принялся проверять содержимое тарелки, обнюхивая и шевеля длинными усами.
– Я проверила, все вкусно, – зачем-то объяснила я. – Или вы брезгуете?
Когда белый крыс вернулся к другу и разочаровано уселся с ним рядом, я закатила глаза:
– Да ладно! Серьезно? Я не смогу вам нарезать новой еды! У меня – вот! – И я предъявила крысам забинтованные ладони.
Те совершенно точно переглянулись, посмотрели на мой аргумент, переглянулись снова, и белый пошел проверять! Подошел опасливо, обнюхал бинты и даже попробовал на зуб.
– Эй, – одернула я руки.
Но, видимо, мне и правда поверили, и после короткого обсуждения парочка снизошла до угощения и принялась степенно перебирать еду.
– Ну вы даете, – выдохнула я и уселась рядом на полу удобнее. Неужели крысы такие умные? И куда их таких разборчивых возьмут? – Вы если так будете манерничать, сомневаюсь, что нам удасться вас устроить. Нет, есть, конечно, люди, которые любят животных настолько, чтобы еду им подносить по всем правилам сервировки и в соответствие с меню… Но искать их будем долго.