Сволочи
Шрифт:
– Давай-давай. – Я подтолкнул дно её стакана и заставил девушку выпить всё до последней капли. Она сморщилась и несколько раз кашлянула.
– Теперь пойдешь танцевать? – спросил я Паккет, положив на стойку деньги за напитки.
– Да, идём.
Через несколько минут мы вернулись к бару. Я заказал ещё два напитка, на сей раз уже покрепче. И так раз за разом мы выпивали, становясь все хмельнее.
– Логан, – проговорила Мэдисон, – мне кажется, что ты хочешь меня напоить!
– Ничего подобного, – кое-как ответил я и между тем сделал ещё один заказ.
Через
– Можно нам ещё два? – попросила жена бармена, протягивая ему деньги.
Я перехватил её руку и отдал бармену свои деньги. Мэд посмотрела на меня, но ничего не сказала. Когда бармен поставил перед нами напитки, она взяла свой стакан и сказала:
– Давай на брудершафт!
Я согласился. Выпив, мы чмокнули друг друга в губы. Паккет отстранилась от меня, но потом приблизилась и снова поцеловала.
Между тем алкоголь развязал её язык. Она начала рассказывать мне что-то о работе, о каких-то несчастных случаях, которые якобы должны были произойти с ней, но в результате пострадали другие, и о том, куда на самом деле делись её родители. Я слушал, время от времени удивляясь и сочувствуя.
– Всё будет хорошо, – поддержал её я, когда Мэд замолчала.
Мы проторчали в клубе недолго. Позднее Паккет предложила погулять по городу. Я не смог отказаться.
Итак, пешком мы дошли до самого её дома. Естественно, делать это в тишине было скучно. И мы пели. Сначала песни Рианны, потом – Кэти Перри, а напоследок и БТР. Мэдисон полностью знала слова только “Windows down”, поэтому эту песню мы спели несколько раз.
– Может, зайдёшь? – спросила жена, когда мы оказались на крыльце её дома.
О, да! Этого я и ждал.
– А ты не против?
– Если бы я была против, то не приглашала бы.
– Ну тогда, конечно, зайду!
Мы вошли в дом. Здесь было темно, хоть глаз выколи. Я пытался отыскать в темноте включатель, но вместо этого лишь несколько раз коснулся тела жены. Она засмеялась и зажгла свет. Увидев её, я тоже засмеялся и, облокотившись на стену, стал снимать обувь.
Мэдисон вошла в гостиную и, щёлкнув пультом от музыкального проигрывателя, включила музыку.
– Я хочу потанцевать! – заявила она и втащила меня за руку в гостиную. – Давай со мной?
– Не знаю, – усмехнулся я и отошёл. – Не хочется.
– Ну, Ло-о-оган! Не отказывай мне!
Мне пришлось поддаться. Мэдисон прибавила громкость, и мы начали танцевать. Не знаю точно, сколько это длилось, но после нам обоим стало жарко, и мы захотели пить.
На кухне Паккет налила мне стакан холодной минералки, а сама выпила виски прямо из бутылки. Честно признаться, я ещё никогда не видел её такой пьяной! Она опустила руку с бутылкой вниз и, вытерев губы рукой, улыбнулась.
– Идём ещё? – попросила она, увлекая меня обратно в гостиную.
– Не знаю, малышка. Ты меня так утомила!
Я сел на диван в гостиной, а девушка продолжила танцевать. Я смотрел на неё, пил виски и понимал,
Наконец Паккет тоже устала и, выключив музыку, упала на диван рядом со мной.
Мы пролежали так недолго – до тех пор, пока не кончился виски. Когда мы вернулись в кухню и хозяйка дома достала из шкафчика бутылку коньяка, я вдруг прижал Мэд к стене и, медленно опустив лямку её платья, шёпотом пропел:
– Everybody knows that I want ya.
Мэдисон посмотрела на меня, удивлённо подняв бровь, и выронила бутылку. Та разбилась с характерным для этого звуком. Паккет всё ещё тяжело дышала. Я уже было подумал, что она выставит меня за дверь, рассердившись на не вовремя спетую мною строчку и разбитую бутылку, но вместо этого жена, задыхаясь, ответила: – If you want me baby show me.
Я улыбнулся и поцеловал её в шею. Она отчаянно хватанула ртом воздух и обняла меня.
– Roll the windows down, – продолжал петь я, почти не слыша своего голоса из-за бешеного стука сердца, – let your hair flow.
Я снял “краб” с её волос и отбросил его в сторону.
– And it all go tonight, – продышала Паккет мне на ухо и, скрестив ноги за моей спиной, поцеловала меня.
Я жадно впился в её губы, чувствуя, как всё внутри замирает от этого поцелуя, как что-то со страстью вырывается из моей грудной клетки. Чтобы не уронить Мэдисон, мне пришлось взяться обеими руками за её ягодицы, и я с силой прижал её к себе. Не прерывая поцелуя, я пошёл в гостиную.
Путь до спальни оказался тяжелым. Я не мог больше терпеть, не мог больше сдерживать себя, мне казалось, что я смог бы сделать это с Мэдисон прямо на лестнице. Однако до комнаты моей жены мы всё же добрались.
– Ой, Логан, – произнесла Паккет, – у тебя… у тебя есть презервативы?
Я растерянно смотрел на неё, стараясь понять, о чём она говорит. Я видел её губы, её красивые губы, но не понимал, о чём они меня спрашивали.
– Нет, – наконец ответил я и покачал головой. – Нет…
Она вскинула брови вверх и хотела что-то сказать, но я заткнул её поцелуем и, отстранившись, проговорил:
– Не бойся, я не буду в тебя изливаться.
Мне не хотелось терпеть больше ни минуты. Я бросил свою партнёршу на кровать и, пожирая её взглядом, стал расстегивать рубашку. Пальцы не слушались, некоторые пуговицы я просто-напросто отрывал, но я всё-таки снял с себя рубашку и принялся за ремень брюк. А вот Мэдисон, кажется, никуда не торопилась: она лежала на кровати, перебирая руками одеяло и смотрела на меня, с невинным видом кусая губы.
– Паккет, раздевайся! – прикрикнул я, и жена стала не торопясь снимать свои капроновые гольфы.
Я снял с себя брюки и залез на кровать. Внутри подымалась волна неудержимой страсти, и я не знал, куда деть себя от переизбытка этого чувства. Я посмотрел на Мэдисон. Возникло ощущение, что она специально медленно раздевалась, будто мне назло. Я не желал долго возиться с её одеждой, поэтому дёрнул вниз её платье. Оно порвалось вдоль боковой линии, но я не обратил на это особого внимания и избавил Паккет от одежды.