Свой чужой
Шрифт:
Да, мне не очень-то хотелось быть пойманной врасплох матерью, поэтому поспешно вынырнула из автомобиля и забежала в подъезд. Отворила своим ключом входную дверь, но была удивлена тем, что дома стояла тишина, лишь из гостиной доносился звук работающего телевизора. Прихватив, на всякий, случай мобильный телефон и надев на ноги домашние тапочки, я прошла в кухню, немного промочила горло стаканом воды и наконец-то решила объясниться с мамой. Однако она меня опередила, преградив дорогу к комнате.
– Страсти улеглись, да? – спросила она, недовольно подперев бока руками.
– О чём ты? – краснея, отвела взгляд.
– О том, что ты была не с подругами, а где-то ещё.
Мне пришлось молча кивать на укоры и призывы к совести со стороны матери, соглашаться со всеми словами, сказанными в мой адрес, например, такими, как нерадивая и непутёвая дочь, глупая дурочка, наивная овечка. Что ж, мама сама виновата, ведь Кирилла она принимать не хотела.
Глава 4
– Как дела, Полюндра? – за спиной послышался до мурашек знакомый мужской голос.
В груди непроизвольно застучало при звучании потешного детского прозвища. Только один человек мог меня так назвать. Я даже вздрогнула, удивлённо повернулась и недоверчиво вонзилась взглядом в улыбающегося молодого мужчину, в котором едва узнала друга детства.
– Дима?! – тотчас вскрикнула, распахнув глаза.
Тот самый, с характерной ему хитрой улыбкой. Старый друг, товарищ по казакам-разбойникам, догонялкам и прочим шалостям. Я не могла поверить своим глазам: Димка, пожизненный заучка, дохляк и спокойный мальчуган, стал абсолютно другим, а ведь его обижали дворовые пацаны… Но зато сейчас он внезапно превратился в крепкого, статного, широкоплечего, завидного мужчину.
Замяв нижнюю губу, моё лицо загорелось от смущения. Куда исчез тот забитый подросток? Передо мной предстал абсолютно иной человек – уверенный в себе, властолюбивый и располагающий к своей персоне, будто он и есть хозяин этой жизни. Кроме того в нём чувствовалась невероятная притягательность. Он определённо был обаятелен во всех смыслах, и даже можно было предположить, что за ним толпами бегают девушки, претендуя на место в его сердце.
Видимо, прочитав эти мысли, Димка хитро усмехнулся, заметив мой задумчивый и восхищённый взгляд, потому что только лишь на минуту он снова оказался тем самым мальчишкой, с которым я проводила дни напролёт.
– Угу, я, – беззаботно засмеялся он. – Ты меня вспомнила, Полюндра.
Откуда-то в моём голосе взялось неожиданное, внезапное волнение. Я смотрела в его карие глаза, в которых блестела искренняя радость непредвиденной встречи. И опять это чёртово одолевающее смущение!.. Такое, что тут же забыла о том, какую мама утроила взбучку за вчерашнее позднее появление дома. А утром, спозаранку подоспела тётя Таня с третьего этажа под предлогом позаимствовать соль и, нашёптывая, рассказала ей, что меня привезли к дому на красивой белой иномарке. Когда же соседка, хихикая, захлопнула за собой дверь, мама закатила ещё больший скандал, выспрашивая различные подробности. А теперь эти моменты мгновенно ушли на второй план, стоило мне только узнать сияющее, идеально выбритое лицо.
– Димка! – широко улыбнулась я. – Боже мой! Это ты!
– Конечно я, а кто же ещё, – самоуверенно сказал он. – Давай-ка, Полюндра, с тобой обнимемся!
Дима широко раскинул руки, и я с ликующим криком ринулась к нему, прильнув к твёрдой мужской груди. Он, будто перышко, поднял меня ввысь, крепко обнял за талию и закружил на месте. А что я? Я просто запрокинула голову, распустив по плечам волосы, и радостно расхохоталась.
– Как будто этого времени и не было, – пролепетала, чувствуя, как сердце защемило от старых воспоминаний.
Когда-то он был
Дима был старше на семь лет, но, несмотря на это, мы крепко дружили. Я легко вливалась в компанию подростков, будучи ещё совсем ребёнком, и наблюдала за тем, как мальчишки постарше строили шалаши из веток и прутьев, бегали с самодельными пистолетами и автоматами, пили на скамейке «Колу» и «Байкал». Когда компания Димки повзрослела, то он уже не приглашал меня бегать с ними за компанию во дворе – у них появились свои возрастные интересы, невзирая на то, что по-прежнему относился ко мне с теплотой и заботой. Он оберегал меня, защищал, давал дельные советы с высоты своих лет, провожал из школы до дома, а когда отгремел его выпускной, то по пятницам, в мало загруженный занятиями в университете день, встречал меня у старых школьных железных ворот, покрашенных зелёной краской.
Димка поступил в университет, но учиться не захотел и бросил его на третьем курсе, решив, что свою жизнь лучше связать с работой на вахте. С тех пор я чувствовала себя одинокой и брошенной. Мне было обидно, что старый друг почти не звонит и не пишет писем, а потом, уже чуть позже, и совсем свыклась с мыслью, что, видимо, больше никогда его не увижу, что у Димки началась совсем другая жизнь – без меня.
– Надо же, прям дежавю… Да, Полюндра? – усмехнувшись, отметил Дима.
Он вернул меня на землю, но, лишь опустив на ноги, в голове вдруг что-то закружилось, и я рассеянно ухватилась за широкие мужские плечи. Приходя в себя, она не могла насмотреться на друга – как же он изменился за последние пять лет… Выразительно распахнула глаза и рассматривала каждую чёрточку его лица, мысленно ставя галочку напротив каждого пункта из общего списка под названием «Вот это мужчина». Первое, что я сама для себя отметила – это то, что Дима стал мужественным и взрослым. Парень? Нет! Мужчина! Взрослый не по годам, обаятельный, привлекательный, холёный.
Улыбка снова показалась на моём лице.
– Чему улыбаешься, Полюндра? – с ленцой отозвался он.
– Боже, я не верю, что ты здесь, – удивлённо, медленно, по слогам произнесла в ответ. – Ведь ты так неожиданно исчез из моей жизни!
Димка ухмыльнулся краешком губ, так хитро и именно так, как это делают только родные люди, что у меня тоскливо заныло в груди. Я стояла как вкопанная, не могла насытиться его образом, вдруг появившимся не во сне, а наяву. Возникло такое чувство, что вот-вот всё повторится снова, как тогда: он стоит напротив меня, прижимая к себе, кружа вокруг себя, так, что сносит крышу от тепла и ощущения защищённости, будто мы не на земле, а в розовых облаках вечернего неба. Я снова смотрю в его лицо и вижу привычную улыбку, но вдруг его губы раскрываются, и он произносит то, что повергает меня в шок: «Я уезжаю».
С трудом сдержав слёзы, вынырнула из будоражащих мемуаров своей памяти. Зря только полагала, что выбросила из своей головы всё, что было связано с ним, но это оказалось не так…
– Полюндра, – с какой-то необычной пронзительной лаской и нежностью бросил Дима, но моментально сменил свой тон на более беспечный: – Я здесь, вернулся.
– Не надо меня так называть, – упорствовала я, уткнувшись носом в кожаную куртку тёмно-кофейного цвета. – Я уже не мелкая.
– Да-да, я заметил, – немного напряжённо выдохнул он, внимательно изучив мою на сконфуженность. – Меня не было пять лет, а золушка обернулась в настоящую принцессу.