Свой-Чужой
Шрифт:
– Удивительно, что он нас все-таки не убил. Неужели даже у такого человека бывают принципы?
– Он у Дешанеля только один – по своим не стрелять. Так что нам очень повезло. Он меня хотел лишь припугнуть, надеялся, что я отступлюсь Но старайся его в дороге не злить – еще раз так может и не повезти…
***
Астра ожидала оказаться в темном каменном мешке в полном одиночестве минимум на неделю. Потом долгие и нудные допросы. Возможно, пытки. А, может, просто прессинг. Сути дела это не меняло, из плена Янтарных людей, откуда сбежать теоретически было можно
Еще когда вертолет Комитета опускался на крышу штаба полиции она уже увидела, какая толпа пришла ее встречать. Все в тяжелой амуниции, бронежилеты высшей степени защиты. Винтовки с подствольными гранатомётами. И, большая редкость, черные маски на головах.
Полицию можно было упрекнуть во многом, но вот трусостью сотрудники этого ведомства не отличались. Маски одевались при облаве на какого-нибудь особенно влиятельного преступника, который мог из-за решетки устроить проблемы тем, кто его задержал.
И вот теперь она. Крошечная, хрупкая. И их. Тридцать или сорок мужчин. И все в масках. Только один без.
Мирус Мистери лично вышел встречать свою новую узницу. Ну, начальнику полиции бояться просто глупо, и так все его знают.
Ирвин легонько подтолкнул Астру и они вместе выпрыгнули из вертолета. Воздушная машина тут же взревела обоими винтами и оторвалась от посадочной площадки. Похоже, Дешанель не был настроен обещаться с полицией. Впрочем, никто не обратил на это внимание.
Интерфер, через живой коридор его коллег подошел к своему командиру и путанно начал:
– Командующий, задержана девушка являющаяся, точнее похожая…
Мистери махнул рукой:
– Я вас понял, лейтенант. Девушка будет помещена во временный изолятор. Благодарю вас! И жду в своем кабинете через полчаса.
– Интерфер отстегнул наручник от своей руки и перестегнул его на руку Мистери. И дальше Нову конвоировал уже сам командующий.
Правда, каменного мешка не случилось. Астру поместили в светлую камеру с мягким диваном, умывальником и туалетом. Девушка думала, что события этого дня еще долго будут укладываться в ее голове, но как только она коснулась щекой подушки, провалилась в глубокий сон.
***
Два дня ее не допрашивали. Вообще. Был только медицинский осмотр, где задали хоть какие-то вопросы. И то про ее самочувствие. Даже пару швов наложили, оказывается, у нее все это время была рассечена бровь. А она и не чувствовала.
Дали какие-то таблетки. Астра их выпила, рассудив, что если в нее захотят закачать какую-нибудь гадость, то все равно закачают.
И все равно она представляла себе свой арест не так. И не должно было быть так. Многие ее друзья и соратники бывали в полицейских тюрьмах, кому-то даже посчастливилось вернуться из застенков Комитета. Астра понимала, что она – особенная узница. Но не настолько же! Она по-прежнему жила в своей белой камере, раз в день был душ, трехразовое питание, лечение. Что-то здесь было нечисто. Но она держалась и не задавала своим тюремщикам вопросов. Почему? Да она и сама не знала, в чем смысл этой своеобразной
На третий день ее все-таки привели в допросную. Эта комната уже больше напоминала ее представления о полиции. Три голые бетонные непокрашенные стены, легкий сквозняк, тусклый свет. Четвертая стена стеклянная, но непрозрачная. Очевидно, тем, кто находится за ней все видно. Девушка поежилась.
Посреди комнаты стоял стол, и, друг напротив друга два кресла. У одного на ручках были ремни, стало быть, чтобы допрашиваемый не дергался. Второе, очевидно, для того, кто ведет допрос.
Сесть пришлось именно в кресло с ремнями. Правда, привязывать ее не стали.
Спустя минуту вошел… Ну стоило догадаться. Ирвин Интерфер уже не хромал, хотя на лице еще были следы недавней борьбы с Янтарными людьми. Правда, царапины почти затянулись.
Выглядел лейтенант посвежевшим. Или уже не лейтенант? Астра пригляделась. Точно, погоны капитанские. Ну, странно, если бы не повысили.
Интерфер сел напротив нее в кресло. Открыл какую-то папку, посмотрел в нее. Потом вдруг поднял голову и – прямо в глаза Нове. Девушка вновь поежилась.
– Астра, давайте договоримся сразу – я вам не враг. Я сражаюсь на другой стороне, я полицейский и многих на Шарре я могу назвать своими врагами. Не вас. Я думаю, что Альбина (вы ее знаете, как Крысу) передавала краткое содержание наших бесед. У меня сложные взгляды на нынешнюю ситуацию, в принципе я этого не скрываю.
– Еще скажите, что поддерживаете Сопротивление.
– Нет, и вы знаете почему. Теперь точно знаете. Прошли, к сожалению, прошли времена романтиков, которые стремились через борьбу прийти к власти и сделать мир лучше. Сейчас любое движение, которое набирает силу и получает отклик в обществе, повторюсь, ЛЮБОЕ такое движение тут же стремятся взять под контроль те, кто знают, как извлечь из них выгоду. Ваше Сопротивление не исключение. Возможно, сама по себе идея и неплоха, но реализовать ее так, как хотите вы не дадут. Ваши же покровители.
Мы допросили ваших выживших тюремщиков. Янтарных людей вообще сложно допрашивать, я уж молчу, что по секретным инструкциям даже полиция обязана казнить их в кратчайшие сроки. Но нет, пока они живы и мы пытаемся понять общую картину. На данный момент ясно одно, вас целую неделю насиловали все, кто был в том доме. Зачем? Что вы с ними не поделили?
Астра смотрела прямо на новоявленного капитана. Его слова немного задели девушку, но отрицать правоту Интерфера было бессмысленно. Ринг на пару с Томили превратили повстанцев в какую-то ручную армию.
И все же. Несмотря даже на то, что Ирвин спас ей жизнь, он правда надеется, что она будет отвечать ему? Полицейскому?
– Астра, я не питаю иллюзий относительно вас. Вы – крепкий орешек, все это знают. Я не прошу сдавать местоположение Кречета и Призмы, оно нам теперь так же известно.
Девушку как током ударило. Одно то, что полиция знает эти названия, уже очень плохо. Можно надеяться, что капитан блефует… А вдруг правда знают? И что там теперь? Живут и ни о чем не подозревают? Или их уже нет?