Свой среди чужих. В омуте истины
Шрифт:
Прочтя это письмо, я задумался: «Как тонко он все продумывает... Вот у кого надо учиться!»
Все эти события напугали и насторожили «активистов», ведущих борьбу с большевизмом, и сделали их недоверчивыми и слишком осторожными. Тем более, что в РОВСе разразился еще один скандал: не прошло и полгода, как его новый начальник генерал Абрамов подал в отставку и передал руководство генералу Архангельскому. Причиной тому был его сын Николай — оставшись в Советском Союзе и не имея возможности получить образование, он стал матросом... и, когда его судно прибыло в Гамбург, он попросил
Генерал поверил «легенде» сына и взял его в разведку РОВСа. И вот теперь начальник «Внутренней линии» капитан Фосс разоблачил Николая Абрамова как советского шпиона!.. Примерно в то же время португальская пресса сообщила, что неизвестными лицами убит генерал Скоблин...
4
События надвигались. Все это понимали.
Вся Европа была охвачена волнением. Фашизм набирал силу. Профашистская политика воцарилась и в Югославии. Сколачивались фашистские и профашистские партии. Появился и вождь «Русской фашистской партии» красавец Вопсяцкий (покоривший «королеву кофе» и ставший мультимиллионером).
НТСНП готовил для изучения новый конспект «Еврейский вопрос».
Нашумел в конце октября и судебный процесс в Берне по поводу издания «Протоколов сионских мудрецов». А вслед за тем — книга B.JI. Бурцева «Протоколы сионских мудрецов — доказанный подлог»... Заговорили об иудомасонах: что именно они «снова тянутся к спусковому крючку войны!»
...Вспомнили старый спор «Последних новостей» с «Возрождением» и пространный ответ Шульгина на статью Литовцева («Последние новости» 29 мая 1928 г.), в котором он предлагает русской эмиграции решить русско-еврейский вопрос и «перейти на новые рельсы»! — в виде целой книги «Что нам в них не нравится». И спустя десять лет ее перечитывали, а кто не читал (в их числе и я), с интересом за нее взялись; недаром многие считают эту книгу Василия Витальевича самой мудрой. Эпилог ее таков:
«Заканчивая эту книгу, я хочу резюмировать ее как можно короче. Делаю это в той форме, которая диктуется поставленным Литовцевым вопросом: "Что вам в нас не нравится?"
Отвечаю: "Хотя мы сами злы как демоны и слабы как дети, но нравятся нам сила и добро. Мы и друг друга ненавидим именно за то, что во всех нас — бессильное зло. Вы — уже сильны! Научитесь быть добрыми, и вы нам понравитесь...!
Да будет так! Аминь!"»
В 1938 году споры о жидомасонах вызвали и другую реакцию. Совсем для русских неожиданную. Шоковую!
По постановлению Леона Блюма из Франции была выслана группа «нежелательных лиц» без объяснения причин — генералы Туркул, Кусонский, Шатилов, Кочкин, капитан Ларионов, ротмистр Баранов, журналист А. Суворин. А незадолго до того «Русская ложа» (масоны, входящие в «Великий Восток Франции») была объявлена на время «уснувшей»!
Вспомнив утверждения Марии Пепескул, что Георгиевский — масон, я решил добраться до истины и все чаще провожал, в качестве охранника, профессора домой — жил он «за мостом», в небольшом городке Земун.
«Маг» привык, пожалуй, даже привязался ко мне и все чаще приглашал на конфиденциальные встречи с рядом лиц (начиная с Губарева).
Неожиданно в Белград из Парижа приехал Терещенко и пригласил Байдалакова и Георгиевского на квартиру графа Голенищева-Кутузова. С ними поехал и я; и хотя меня усадили в соседней комнате, я услыхал, что бывший министр Временного правительства связан с рядом крупных политических деятелей Англии, Америки и Франции, что хочет быть полезным НТСНП, поскольку Союз подходит им по своей программе...
— Я готов оказать материальную поддержку. Если вы согласны, нам остается «познакомиться» поближе!
Что на это ответил Байдалаков, я не слышал: видимо, он сидел спиной к двери, да и говорил тихо, в отличие от Терещенко и Георгиевского. У профессора была необыкновенно четкая дикция:
— Закрытый сектор НТСНП должен оставаться засекреченным. Это мое глубокое убеждение. Достаточно вспомнить смехотворную попытку устроить покушение на Литвинова в Женеве на заседании Объединенных Наций «в складчину»! План разрабатывали генералы Миллер и Шатилов и председатель лионского отделения нашего Союза капитан Рачковский, парижский кружок «Белая идея» Ларионова, ксюнинский «Комитет содействия», «Республиканский центр» — это, сами знаете, — Гучков, Ладыжинский, Маслов. На организацию теракта было собрано десять тысяч франков, нашлись и смелые ребята — Рудич и Евреинов...
— Михаил Александрович, — перебил профессора Терещенко, и в его голосе прозвучало недовольство,—вы, помнится, это начинание категорически отвергли?
— Совершенно точно! Потому что тайной полиции Швейцарии стало известно о готовящемся покушении и был даже разработан план «схватить преступников в последний момент»... нет, нет!., извините, откуда я получил сведения... нет! Сами понимаете, о таких вещах не говорят... Примером безнадежности подобной «складчины» была попытка убить Троцкого... За несколько дней до покушения Лева переселился в Мексику из Принцевых островов...
Скрипнула дверь, я подошел к окну, делая вид, что не заметил вошедшего Голенищева-Кутузова...
— Простите меня, ради Бога, заставил вас ждать: никак не можем решить мировые проблемы! Ха-ха-ха!
Он был выше среднего роста, шатен, серовато-зеленые глаза смотрели на меня оценивающе. Смех фальшивый... И все же в нем чувствовалась какая-то уверенность, сила.
Не успел я что-то ответить, как в комнату вошел «Маг». Кисло улыбнувшись, он посмотрел на нас, потом вытащил из жилетного кармана часы и обратился к хозяину:
— Большое спасибо за гостеприимство, за добрые слова. Надеюсь, как договорились, проводите Михаила Ивановича. Милости просим ко мне, вот, прошу! — и протянул свою визитную карточку. — Если разрешите, на этой неделе я к вам зайду, чтобы не откладывать дело в долгий ящик.
Прошла томительная минута, пока наконец появились высокий и довольно грузный Родзянко и стройный Байдалаков. По их лицам ничего нельзя было прочесть, разве только то, что у бывшего министра глаза глядели куца-то в сторону, когда он сухо прощался.