Свой среди своих
Шрифт:
К перевернувшемуся микроавтобусу тоже подбежали люди и принялись вытаскивать из него тела в белых халатах. Руководивший извлечением раненых заместитель директора питерского отделения «Аэрофлота» что-то кричал в рацию и призывно махал рукой, обращаясь к невидимому из самолета собеседнику на башне управления.
– Твое мнение? – очень тихо спросил Мальков, выглядывая в иллюминатор из-за плеча Оленева.
– Бардак, – рыкнул майор, наблюдая за заполошными действиями аэропортовских служащих. – На посадочной полосе уже нормально разъехаться не могут.
Дед Пихто тронул Егора за плечо и глазами показал
Мальков перебежал к двери, приоткрыл ее, на секунду высунул голову наружу и осмотрел трап.
Никого.
И ничего, что бы могло вызвать подозрения в подготовке штурма.
Старший лейтенант заблокировал поворотные рукоятки двери и вернулся в салон, без слов покачав головой на немой вопрос Хватова.
– Как вы понимаете, – Иванидзе поставил ногу на подлокотник кресла, в котором сидел переговорщик, – это происшествие не снимает с вас обязанности нас заправить…
– У меня и мыслей таких не было, – буркнул психолог, потирая запястья со следами от наручников.
– Как и не должно повлиять на решение финансового вопроса, – напомнила Незабудкина.
– Госпожа Бешеная, – сглотнул парламентер, – я делаю, что могу… Но я не всесилен. Ваши условия по деньгам выполняются максимально быстро. Но и вы поймите – в городских банках не так много мелких купюр.
– А нас это не волнует, – хмыкнул Дед Пихто. – Ищите…
– И обрящете, – добавил Оленев.
– Вам легко говорить, – грустно сказал переговорщик.
– У вас возникли очередные проблемы, – язвительно произнес Хватов. – Возможно, парочка трупов заложников ускорит ваше шевеление?
– Мы ж договорились, – вскинулся психолог. – Это только осложнит разговор!
– У вас есть какие-то конкретные предложения? – осведомился Иванидзе.
– Представьте себе, есть. Всё пойдет гораздо быстрее, если мы с вами определим эквивалент недостающей суммы…
Хватов, Иванидзе и Незабудкина переглянулись.
– Ну? – Дед Пихто сложил руки на груди.
– Часть денег мы сможем быстро собрать в других валютах – английских фунтах, швейцарских франках и канадских долларах, а оставшуюся часть предлагаю взять бриллиантами.
– Канадские доллары не пойдут, – серьезно изрек Мальков.
– Почему? – Оленев поднял брови.
– Беспонтовая валюта, – объяснил Егор. – И на обменном курсе проиграем.
– Отрок дело базлает, – согласился Хватов. – Канадские бумажки кому другому предлагайте. Не нам. Тут не лохи сидят. Да и бриллианты…
– Что бриллианты? – Переговорщик покрутил головой.
– Нет уверенности в их подлинности, – разъяснил заместитель начальника РССН. – Здесь оборудования для проверки камней нет. Ювелиров – тоже. Так что камни себе оставьте.
– Господин Унитазов, вы загоняете нас во временной тупик, – заворочался в кресле психолог. – Можно достать требуемые купюры в нужном количестве, но только в Москве. Чтобы доставить их сюда, нужно еще шесть часов.
– Разве самолет столько летит? – съехидничала Алена.
– Дело не в самолете, – устало сказал парламентер. – Много времени займет оформление документов и сбор денег по разным отделениям. Со стодолларовыми купюрами вообще проблем нет – их и здесь достаточно, и в Центробанке. Но вы же их не возьмете.
– Естественно, – кивнул Иванидзе. – Мы ж не идиоты.
– У вас какие-то киношные представления, – вздохнул переговорщик. – Никто не в состоянии отследить номер купюры в общемировом масштабе. Даже в одной стране это сделать крайне затруднительно.
– Мы предпочитаем не рисковать. – «Жадный, но хитрый», по условиям учений, Хватов подвел итог разговора. – В общем, так: тащите лавэ [89] столько, сколько есть сейчас. Не успеете по срокам – вернемся к обсуждению…
[89]Деньги (жарг.).
– Зря ты это предлагаешь. – Незабудкина крутанула пистолет на пальце. – Сейчас они тянуть начнут. Лучше давай пристрелим кого-нибудь, простимулируем, так сказать, процесс…
При проведении «Набата» или иных аналогичных маневров тренируются не только бойцы спецназа.
Психологам, если их допускают к переговорам, также выставляются оценки, а условные террористы стараются максимально осложнить их работу: «нервничают», порываются расстрелять заложника, меняют алгоритмы действий, изображают неадекватное поведение наркоманов или психически неуравновешенных людей.
Равно отлаживается работа всех задействованных служб, начиная от оперативного штаба и заканчивая пожарными и медиками.
– Я вам гарантирую, – проникновенно заявил парламентер, – что в стимуляции процесса нет необходимости. Мы все ваши условия выполняем. Вокруг самолета никого нет, топливо сейчас будет, деньги собираются и доставляются. Взамен мы просим только сохранять жизни людей и, если на то будет ваша добрая воля, отпустить хотя бы женщин. Ведь нет никакой разницы, пятьдесят человек у вас в заложниках или двадцать. Никто жизнью даже одного человека рисковать не станет.
С улицы послышался неясный гул.
– Это еще что?! – Хватов бросился к иллюминатору.
Над «захваченным» самолетом прошла тень, и майор увидел «Ми-8Т» [90] с огромными красными крестами на бортах, с ревом заходящий на посадку рядом с местом аварии тягача и «скорой помощи».
От свиста рассекаемого десятиметровыми лопастями воздуха у Чижа заложило уши, и он позволил себе пошевелиться.
Но совсем чуть-чуть, как и положено тяжелораненому.
[90]Транспортный вертолет, имеющий классическую одновинтовую схему, с пятилопастным несущим винтом диаметром 21, 29 м и двумя двигателями ТВД ТВ-12-117А по 1500 л/с каждый. Экипаж – 3 чел., крейсерская скорость – 225 км/ч, нормальная взлетная масса – 11100 кг, максимальная полезная нагрузка – 4000 кг, число перевозимых десантников – 24, раненых – 12. Десантно-транспортное оборудование позволяет поднимать-спускать самые разнообразные грузы как с помощью бортовой стрелы (грузоподъемность 200 кг), так и с помощью лебедок. Под фюзеляжем может быть установлена шарнирно-маятниковая подвеска грузоподъемностью до 2500 кг.