Свой в своей стране
Шрифт:
Думать — тяжело. Переосмысливать фундаментальные вещи во взрослом возрасте — почти невыполнимая задача.
Для ребёнка не так сложно поверить, что старый самолёт на заброшенной рулёжке вдруг может полететь.
Мне просто не были известны детали всех процедур, которые проходит техника до того, как пилот получит разрешение на взлёт. В конце концов, взрослые — такие формалисты. Я тогда прекрасно понимал, что многие вещи работают и без сложных процедур, вроде проверки билетов или внешнего осмотра.
В
Мне хотелось в это верить. Я даже начал строить планы, каким образом можно прожить пару дней, не заходя домой.
У меня было немного денег, и их точно должно было хватить на пару обедов в кафе быстрого питания, а больше мне и не надо было.
Чёрного Человека я должен был испугаться. Но он умудрился как-то так естественно вписаться в ход моих чёрных мыслей, что я даже не попытался убежать.
Мне не было страшно.
— Скажи, тебе хотелось бы помочь мне в одном большом и важном деле? — произнёс он, усаживаясь рядом.
Я посмотрел на его лицо. Оно было необычно бледным, а глаза, казалось, светились изнутри жёлтым огнём.
— Кто вы? — спросил я.
Родители, конечно же, запрещали мне разговаривать с незнакомцами.
Но во мне вместо страха проснулось и зрело жгучее любопытство. Насчёт «большого и важного дела» Чёрный Человек попал в точку. Я часто представлял, что оказываюсь в такой ситуации, когда могу проявить себя. Показать своё бесстрашие, сообразительность и прочие вещи, которые, как я тогда думал, делают из обычного человека героя.
— Я тот, кто приходит, когда в нём очень нуждаются, — усмехнулся Чёрный Человек.
— А имя у вас есть? — рискнул спросить я.
— Конечно, — усмехнулся он, — меня зовут Авадон. Но ты можешь звать меня Вадиком, я не обижусь. Так будет даже честнее, да Андрюша?
Тогда меня совершенно не смутило, что он знает моё имя. Почему-то это показалось естественным, будто мы давно были знакомы.
— Вы иностранец? — спросил я, и тут же добавил: — мы были знакомы раньше?
— В некотором да, меня можно назвать нездешним. И, конечно же, мы знакомы. Мы часто встречались, просто ты не всегда помнишь об этом.
— Ладно, — кивнул я, — так что у вас за дело?
— Скажи, Андрюша… ты ведь хочешь, чтобы все люди на Земле жили свободно? И чтобы каждый мог получить именно то, чего он хочет?
Уже тогда мне показалось, что в этих вопросах есть какой-то подвох. Вроде бы речь идёт о
Вместо ответа я кивнул.
— Я знаю один способ, как сделать так, чтобы это стало реальностью, — продолжал Вадик.
— И как?
— Нужно включить одну вещь, которую очень давно прячут от всех людей представители одной закрытой секты. Когда-то давно они похитили её и присвоили. Но совсем недавно мне удалось выяснить её местонахождение, хотя это было очень и очень сложно.
— Отлично, — сказал я, — вы её достали, так?
— Ты можешь звать меня на «ты», Андрюша, — улыбнулся он, — мы ведь уже знакомы, так?
— Хорошо. Ты же достал её, так? И мы должны включить её вместе? Но почему? Чем я такой особенный?
Я ожидал, что он сейчас скажет что-то удивительное и приятное. Например, что я наследник древнего рода, обладающий особыми способностями, и что только такие, как я могут включить эту вещь.
Но он ответил иначе.
— Тут есть одна сложность, — Чёрный Человек вздохнул, — дело в том, что эту вещь могут увидеть только дети. И совсем редкий тип взрослых, которые, скажем так, не совсем доверяют той реальности, в которой мы живём. Понимаешь?
Я отрицательно помотал головой.
— Я не могу её увидеть, — сказал он, — но ты — точно сможешь. А ещё она спрятана в таком месте, что моё приближение может её уничтожить. Это специально сделано, чтобы не дать людям освободиться, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я.
— Ну что? Ты поможешь мне?
В его фургоне оказался целый склад вещей, будто он специально готовился к длинному походу. Тут были и спальные мешки, и какие-то верёвки с карабинами, крючья и кошки, почему-то лыжи и даже гидрокостюм.
Вадик рассказал мне, что нужный предмет кто-то спрятал на борту старого самолёта, который до сих пор стоит у нас на рулёжке заводского аэродрома. Потом он долго объяснял мне свой план, со всеми подробностями: как нужно перелазить через забор, что будет на другой стороне, как надо считать шаги. Как найти и забрать то, что нужно и, конечно главное: как быстро вернуться к нему.
Я так увлёкся этим делом, что даже не заметил, что наступила глубокая ночь, когда мы подъехали к забору заводского аэродрома.
Тут мне впервые стало немного страшно. Ночью прохладный ветерок заставлял ёжиться и то, что начиналось как удивительное приключение, обретало черты реальности.
«Это на самом деле происходит, — думал я, — я правда сейчас залезу через забор на запретную территорию!»
Но, конечно, такие мысли меня не остановили.
Мне по-прежнему было очень любопытно, что это за штуковина такая, о которой говорил Вадик.