Свой выбор - 2
Шрифт:
— И что думаешь?
— Как и прежде. Избавляться от этого нужно в один заход, без перерывов. И лучше всего на камне рода. Я не рискну делать это сейчас, но чуть позже… Да, вполне, — помолчав, ответил рейвенкловец. — В экстренной ситуации можно было бы рискнуть, но…
— У нас не экстренная, — согласился Сметвик, а Снейп понял, что едва дышал последние несколько минут.
— А вот это… — тем временем произнес Гарри и подергал желтую проекцию выползающей из черепа змеи.
Снейп не понял, что именно произошло, но мигом позже его пронзила боль в несколько раз сильнее
— Что случилось? — спросил Сметвик, направляя волшебную палочку то на одного, то на другого, но Снейп и Поттер не походили на тех, кому необходима срочная помощь.
— Все нормально, — хрипло ответил Гарри, вынимая из крепления волшебную палочку и одним движением отменяя все свои чары. — Профессор, вы в порядке?
— Да. Что это было?
— То, чего я не ожидал, — задумчиво ответил юноша.
И сколько взрослые его не спрашивали, больше ничего пояснять не стал. Предупредил о том, что через неделю будет снимать следующий Обет, предложил магам пообедать, а сам сбежал в пристройку. Нарисованные Поттеры убежали вслед за своим потомком.
— Потом расскажет, — предположила леди Блэк. — Возможно.
И пусть поведение Поттера обеспокоило магов, никто не отказался от еды. Даже волшебница выпила в компании мужчин чашку теплого бульона.
Глава 38
— Ну, вот и все, — пробормотал Гарри, откладывая в сторону пинцет. — Осталось лишь продублировать.
Стол перед ним был занят куском пропитанного нейтральным зельем пергамента, на котором ярко выделялась искусно созданная юным артефактором то ли ткань, то ли паутинка из тончайшей черной нити. Эта нить была последним достижением Поттера. Тонкая, как паутина, но прочная, как проволока, она не имела аналогов в реальном мире. Лишь магия могла соединить вместе паучий шелк акромантула, волос единорога и латунь.
Любуясь своим творением, Гарри перенес пергамент на стол в углу, на котором был установлен Множитель — созданный Поттерами агрегат, способный копировать и воссоздавать по образцу. Артефакты эта штука не дублировала, но могла помочь с созданием копий простейших заготовок под них.
— Так… выставить параметры, загрузить материалы, — шептал себе под нос подросток, подкручивая колесики, нажимая кнопки и поворачивая рычаги на панели управления. — А тут как?
Засомневавшись, Гарри вернулся к рабочему столу, чтобы свериться с записями в дневнике.
— А, вот! — найдя запись о минимальных и максимальных значениях толщины нити, обрадовался он.
Над нитью он бился с зимы, раз за разом ее усложняя, и до сих пор не был до конца доволен результатом.
— Шелк хорош, но не идеален, — пробормотал юноша, запуская Множитель и напитывая батарею магией. — Да и добыть его будет сложнее в этом году. Без Хагрида-то.
Аргус Филч в своем последнем письме извещал, что Рубеус не только не вернулся, а упросил какого-то мага из заповедника, навещавшего
Гарри был рад за Хагрида, но и расстроен тоже. В целом с мантией-невидимкой и подходящими чарами или артефактами, отбивающими запах и заглушающими звуки, Поттер мог добыть все необходимое и сам, но это было не так безопасно и просто, как чаепитие в хижине лесничего.
Вздохнув и оставив аппарат делать свою работу, подросток потер глаза и глянул в окно. Сквозь жалюзи пробивались первые рассветные лучи, знаменуя начало нового дня.
— Вот и еще одна ночь прошла, — ободрил себя Поттер и направился к выходу. — Очередная ночь.
Последние недели Гарри очень плохо спал. Всему виной было то странное видение, случившееся с ним при контакте с Меткой на руке профессора Снейпа. Почти каждую ночь подросток просыпался от собственного болезненного вскрика, а ведь даже визиты в Блэк-хаус не оборачивались для него кошмарами.
— Памкин, — позвал Гарри, проходя в дом по галерее, — сделай мне завтрак.
Эльф не появился и не ответил, но к моменту, когда Поттер, вымыв руки, вошел в столовую, там уже был накрыт стол.
— Понять бы, что это такое, — пробормотал себе под нос юный маг, наливая в чашку чай и сдабривая его хорошей порцией молока.
— Может… расскажешь? — предложила бабуля, выглядывая из-за рамы.
Гарри и сам не понимал, почему избегает разговоров о случившемся. Прошло три недели, а он не рассказал ни портретам, ни бабушке Вал, ни Сметвику, ни даже Снейпу, когда снимал с зельевара оставшиеся Обеты. Поттер как-то порывался поделиться с Тинки, но что-то его остановило.
— Нет, — покачал головой подросток. — Не могу.
— И продолжаешь мучиться, — со вздохом покачала головой Юфимия Поттер. — Мы хоть и портреты, но все видим и слышим, Гарри. Ты мечешься во сне, вскрикиваешь, вскакиваешь и больше уже не ложишься. Почти каждая ночь заканчивается для тебя еще затемно. И вместо того чтобы рассказать и позволить помочь тебе, ты убегаешь в мастерскую и будто… пытаешься занять себя работой.
— У меня много работы, — попытался убедить бабулю Поттер.
— Гарри…
— Не смотри так! — взмахнул рукой парень. — Да, я отвлекаю себя работой. Но не потому, что навязчивое видение меня пугает. Нет! Оно просто навязчивое. И странное.
— Расскажи, — попросила бабуля. — Почему ты все держишь в себе?
Гарри вздохнул, посмотрел на свое отражение в серебряном молочнике и произнес:
— Это все очень странно. И размыто. И почему-то произошло при контакте с Меткой. Я и так с трудом смирился с тем, что у меня во лбу подселенец. Если бы моя магия не ограждала бы его от прямого контакта с моей аурой и окружающим пространством, я, возможно, сам напоминал Блэк-хаус и вызывал бы негативные эмоции у всех вокруг. Как с Дурслями, которые перестали постоянно ругаться, как только я заключил подселенца в кокон. А Снейп? В его Метке следы той же магии. Магии Того-Кого-Нельзя-Называть.