Своя Игра
Шрифт:
До лагеря аркатов, охраняющих бараки и арку, по прямой было не так уж и далеко. Но живописно раскиданные на дороге и среди травы зеленые тела явно говорили о том, что беглецов тут ждут. Причем, с распростертыми объятиями. Можно было подобраться вдоль скал — вернее, они на это очень надеялись. Тропинка петляла среди поросших мхом валунов, а затем резко забирала вверх, проходя в опасной близости от края. Но Весту пройти удалось, и сейчас он, укрывшись за растущим на склоне кустом, махал остальным рукой.
Если им удастся обогнуть участок
Или с проблемами. Кто этих аркатов знает? Наверняка ведь не оставили без внимания этот кусок. Тем более что в охране оставили самых тупых, не дотягивающих даже до двухсотого номера. С одной стороны — их группе это на руку, с другой…
Араж. Да не знает он, что с другой. Отсюда не видно.
И "богиня" совсем сбрендила — напрямую поперлась, дура.
И выглядела при этом более чем странно — длинная синяя юбка с белым кружевным передником и разрезами по бокам, узкий лиф с бессовестно огромным декольте, стыдливо прикрытым полупрозрачным шелком, а на голове ярко-алый чепец. Хорошо хоть, хвост соизволил убрать. А уж жизнерадостное "тра-ля-ля-ля-ля-ля", с которым она, весело подскакивая и кружась, собирала какой-то репейник, слышно было, наверное, и в соседних локациях.
Догонять идиотку, вернее, придурка смысла уже не было — лингрэ заметно от них оторвался. Пришлось ползти следом, прижимаясь пузом к земле и раздвигая перед носом раздражающе вонючие травы. Со злости, а также в целях безопасности, Умар повыдергивал все встретившиеся по пути белые цветочки, и пусть они были не сильно похожи на чуть не погубившие их растения, но рисковать не хотелось. А ежели эти цветочки потом переплести, то отличный ошейник для богини выйдет… Веночек, он хотел сказать.
Зрение грейма никогда не подводило, даже в этой преотвратной форме, но полностью оценить обстановку не получалось — взгляд помимо его воли притягивался к разошедшемуся Президенту. Надо бы ему потом хвост оборвать вместе с импичментом, чтобы для своих игрищ внешность жены Умара не использовал.
Но стоило признать, аркаты тоже не глазели по сторонам. Полюбоваться наглой "богиней" высыпало десятка два зеленых охранников, даже про выпивку позабыли. Или что у них там среди травы разложено… Или кто?
Урою гада хвостатого. Пусть только посмеет.
Заработав локтями с утроенной силой, Умник в рекордные сроки добрался до цели. К сожалению, ей оказался прятавшийся среди травы валун, нархански твердый, несмотря на обильно покрывающий его мох. Зато сквозь мелькающие перед глазами мошки было хорошо видно и арку, и вытоптанную площадку перед ней, и перекошенные рожи охранников.
— Ты кто? — строго вопросил сухопарый лысый аркат, придерживая пальцем край подергивающегося века.
— Как это кто? — приосанилась "богиня". — Не видишь, что ли? Красная Шапочка.
— Кто? — теперь у арката дергалось и второе веко.
— Красная Шапочка, господин Двести шестой, —
— Молчи, Двести восемьдесят седьмой, — огрызнулся командир, одергивая глухой темно-синий мундир и промокая синим же платочком пот на лысине. — Сам вижу, что Красная. Делаешь здесь чего?
— Бабушке пирожки несу, — не моргнув глазом, сообщил наглый Президент, хотя в руках у него не то что пирожков, даже корзинки не было. Репейниковый букет и тот лингрэ всучил кому-то их младших аркатов с недвусмысленным приказом: "Охраняй. А не то…"
Где могут скрываться означенные пирожки, ни Двести шестой, ни его адъютант понять не смогли, даже обшарив "богиню" взглядом и уставившись куда-то в район декольте. Но смутить "девицу" было не так-то просто. Проследив за их взглядами, Бумер кокетливо похлопал ресничками и заявил:
— Неа, здесь у меня не пирожки. Плюшки. Сладкие. Две штуки, — уточнил он, колыхнув оными. — Но они забронированы.
— Чего? — опешил командир.
— Муж у меня злобный, говорю. Ишь, как зубами-то скрежещет.
Не то чтобы Умар скрежетал, то после этих слов захотелось. Аркаты понятливо повздыхали, сочувствуя то ли ему, то ли мерзкой девице.
— А вот пирожками с радостью поделюсь, — лучезарно улыбнулась Красная Шапочка.
— Офигела, что ли? Это наши пирожки, — завопил тощий узкоглазый охранник, выхватывая из загребущих ручек лингрэ кусок сочного пирога и нечто, формой напоминающее кувшин.
Ух, значит, таки выпивали.
— А разве что другое говорю? — искренне изумилась Красная Шапочка. — Угощайтесь, гости дорогие. Мне для вас ничего не жалко, — заявила она, впихивая прямо в рот Двести шестого новый кусок пирога, подхваченный откуда-то с земли под самым носом тощего.
— А где твоя бабушка? — прочавкал тот, чудом не подавившись.
— Так вот она, — радостно завопила красотка, указывая пальцем на низенького полноватого арката с взлохмаченной черной шевелюрой, выходящего из ярко-оранжевой будки, которую в Барбарискином мире именуют сортиром.
Толстяк, тяжело вздыхая, одернул на упитанном животике желтую полосатую жилетку и растерянно уставился на встречающую его толпу.
— Бабушка, — бросилась ему на грудь Красная Шапочка, чуть не впечатав несчастного своим немалым весом обратно в будку. — Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?
— Ну это… — протянул толстяк, беспомощно хватая ртом воздух.
— Запор у него, — подсказал Двести восемьдесят седьмой, заработав внушительный подзатыльник от командира.
— Ща врежу, — пообещал ему толстяк, вызвав новый взрыв хохота.
— Бабушка, а бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — поспешно влез Бумер, не любивший терять внимание.
— Ослы в роду водились, — выкрикнули из толпы.
— Убью, — желтые глаза "бабушки" налились кровью, но вычислить крикуна у нее не вышло.