Своя рыба и река
Шрифт:
Закинул я рюкзачок на спину, помянул каменских не очень любезно, и зашагал через всю деревню на трассу, буду на попутку проситься. А идти-то порядочно, километра три махать. Пока дошел — упарился, а как же мне не спешить, дома мама беспокоится. Она у меня женщина беспокойная.
Стал на обочине, голосую, авось, кто-нибудь подберет. А трасса почти пустая, есть машины, но немного, и, главное, пробегают мимо, не хотят
Еще прождал какое-то время, всю пыль на обочине собрал, гляжу, летит с горы машина, легковая вроде… Потом и шум мотора донесся и даже слышно, как асфальт под колесами шелестит… Приблизилась — «уазик», кто-то домой сильно торопится. Здорово шпарит! Поднял я руку, ну, думаю, этот точно не остановится, вон как прет.
Нет, не прав я был, остановился он, только не сразу, метров через пятьдесят, и еще двадцать на тормозах его пронесло… Подбежал я резво.
— Здрасте! — говорю. — Возьмите до Алтайского, а то каменский автобус не прибыл, вот я теперь до дома пешком добираюсь… Прямо беда!
Он кивнул. Обрадовался я, пал на заднее сиденье, рюкзачок на колени, и мы поехали, точнее — понеслись! Он гонит и гонит, сам вцепился в руль накрепко и прет, — ох, и прет же! — чуть сбавляет на поворотах и опять газу поддает… А машину строго по центру дороги держит, а то, не дай Бог, выбросит с полотна и поминай как звали… А по полу арбузики полосатые и с хвостиками, как поросята, туда-сюда перекатываются… Подарки, наверное. Я слегка замандражировал. Ну, думаю, так и расшибиться недолго, уж больно быстро едем. Я к нему наклонился, сам обеими руками за седла держусь.
— Быстро, — говорю, — едем-то…
— Ага… спешим маленько… — произнес он врастяжку и быстро взглянул на меня, а в глазах у него как дым вроде, туман.
И тут я понял: да ведь он пьян! Да пьян-то здорово, основательно, что уж лучше бы ему так быстро совсем не гнать.
А он заговорил, опять врастяжку, как бы через силу, глуховато:
— У мамы был, у родительницы, за Советским… Что-то приболела она, а я попроведовал… Два дня был, выпил немного…
А я про себя думаю: «Нет, не немного ты выпил, а порядочно». Я, признаться, струсил. А он рассказывает, по-домашнему так, как будто мы на печи сидим, с паузами, в паузах вздыхает.
— А как не выпить? Мама она мне, я переживаю… Две ночи не спал… Мне бы теперь только до «третьего» дотянуть… — «Третий» — это у нас так магазин
Он широко зевает, борется с зевотой.
— Только бы инспекция не встретилась, а то не доеду… Я нижней дорогой пойду, ничего?
Мы въехали в Алтайское.
— Ничего.
— Тебе где сходить-то?
— У техникума, у бани.
— Ага, — кивнул он и свернул на нижнюю дорогу, поехал потише, теперь я стал за него переживать, чтоб инспекция не остановила.
Ну едем и едем, никому не мешаем, — и надо же! — смотрим, у моста, где за реку, в «мордву» переезжать, стоят двое и машина гаишная рядом. Сбросил мой шофер газ и совсем тихо поехал, крадучись… Да хорошо откуда-то «жигуленок» выскочил, видимо, зареченский, они его остановили и полезли вдвоем проверять, вдвоем-то всегда ловчее получается. Так мы и проскочили, так и пронесло.
Тормознул он у бани, ссадить меня. Я протянул десятку, неудобно без денег, быстро довез, а то бы мне еще мыкаться. А он не берет и еще арбуз мне навяливает.
— Арбуз-то возьми от мамы.
Я отказываюсь:
— Нет-нет, спасибо, не возьму! — Пусть подарки домой везет, они от мамы его — дорогие.
Соскочил я, пожелал ему всего хорошего, чтоб до брата дотянул, машину поставил, и чтоб мама не болела, и рысцой домой побежал, а уже смеркается понемногу…
Нe успел подбежать, гляжу, легковушка напротив нашего дома тормозит, а из нее мой брат с сумками выгружается. Из Томска приехал! Вот радость-то! Значит, он следом за мной ехал. А мог бы меня там, на остановке, где я голосовал, увидеть, вот бы удивился. А я бы ему сказал, что тебя поехал встречать, не вытерпел. Друг за дружкой мы, оказывается, мчались.
Ладно, хорошо, что приехал, пойдем с родителями обнимемся, за стол сядем. Пока сидим, глядишь, мама рыбы пожарит — пескарей. Посидим, поговорим, может, и выпьем немного, немного можно. Спать ляжем за полночь, пока все не переговорим.
А как картошку выкопаем — и на рыбалку съездим. Он, наверное, тоже приехал свою рыбу поймать, а где ее eщe можно поймать, как не у себя дома, не в своей речке? А речка наша Каменка, считай, нас вскормила, у каждого в жизни есть своя речка, у нас — Каменка. Мы ее любим, какой бы она не была, а все равно — наша.